Доктор Дэвид Хантер

— Это точно результат ожогов? — Судя по виду, дело именно так и обстояло, но окончательно убедиться в этом можно было, только изучив срез под микроскопом. Я видел следы проб — значит, Мирз сделал и это.

— Я обнаружил микротрещины. И надкостница повреждена. С учетом потемнения поверхности я не вижу иных вариантов.

— Вы до сих пор считаете, что это проделано с помощью паяльника?

— Или чем-то похожим, я уверен. — Он говорил о хорошо знакомых вещах, поэтому уверенность вернулась к нему. — Сначала я подумал о горящей сигарете. Но она недостаточно горяча для подобных повреждений. Для того чтобы жар достиг кости, ее пришлось бы удерживать на месте некоторое время, а это привело бы к более заметным повреждениям кожи. Ее прожгло бы насквозь, тогда как здесь налицо лишь локальное обугливание эпидермиса и нижних слоев кожи над костью.

Что-то тут не сходилось. Я не мог представить температурного воздействия, способного повредить кость, не нанося при этом серьезного ущерба наружным тканям.

— Насколько локальное?

— Примерно того же размера, что и ожоги на костях. — Снисходительная улыбка вновь играла на его губах. — Именно поэтому я считаю, что использовалось нечто, способное создавать высокую температуру на очень ограниченной поверхности. Например, паяльник.

Меня это пока не убеждало, но, в конце концов, это была экспертиза Мирза, а не моя. Я положил кость на место.

— А у второй жертвы все так же?

Мирз протянул руку и подвинул положенную мной кость на пару миллиметров. Он ответил не сразу, и, посмотрев на него, я увидел, что щеки его пылают.

— Я… не знаю точно. Думаю, да.

— Не знаете точно? — удивился я.

— Ну знаю, но… Я хочу сказать… пока не точно. — Мирз кашлянул. — Я потому вас и позвал.

— Ну хорошо, я могу высказать свое мнение, если это вам поможет, — пробормотал я, так ничего и не понимая. Я не видел причины, по которой он стеснялся своей просьбы — если, конечно, ему нужно было именно это. Нет ничего зазорного в том, чтобы спросить мнения коллег, если сам в чем-то сомневаешься. Я не раз просил о таком, особенно на заре карьеры, когда мне недоставало опыта.

Мирз неловко переминался с ноги на ногу. Подумав, он чуть поправил на столе положение фаланги пальца.

— Э… ну это не… То есть я не…

Он немного отодвинул плавающее ребро, без чего вполне можно было обойтись. Потом принялся делать то же самое с противоположным ребром. Я положил руку ему на плечо, останавливая:

— Почему вы не покажете мне, в чем проблема?

Мирз кивнул, продолжая краснеть.

— Да. Да, ладно.

Следом за ним я вышел в коридор, на ходу стянув и бросив в контейнер использованные перчатки. Миновав несколько дверей, он отворил очередную — одной из смотровых побольше.

Свет там не горел. Мирз щелкнул выключателем, и под потолком зажужжали люминесцентные трубки. От яркого света я зажмурился, а потом увидел, в чем дело. Я словно попал в мясницкую лавку. В помещении стояли три смотровых стола из нержавеющей стали. Тело второй жертвы лежало на дальнем от входа. Бо́льшую часть мягких тканей с него срезали и даже начали расчленять кости. Левую ступню отделили у лодыжки, а нижнюю часть ноги аккуратно отрезали в коленном суставе. Результаты и впрямь напоминали действия мясника, но на деле по-другому и нельзя. Вполне качественно выполненная работа.

Однако, хотя надрезы виднелись и на других суставах вплоть до тазобедренного, аккуратностью они уступали первым двум. Тело заметно превосходило размерами первую жертву, и расчленение основных суставов требовало гораздо больших усилий. Белый шар бедренной кости и соответствующее ему гнездо были обнажены, однако все еще соединены друг с другом, причем соединительные хрящи кто-то вытянул и перекрутил жгутом, словно дергал в припадке бешенства. Рядом на столе лежали скальпель и несколько больших ножей, не вымытые после использования.

Я увидел, что другие суставы тоже пробовали расчленить, но бросили, не завершив работы.

Я застыл на месте, потрясенный увиденным. Теперь мне стало ясно, зачем меня звал Мирз. Ему полагалось давно покончить бы с этим этапом. Я-то считал, что и этот скелет уже почти собран… ну в худшем случае — что его кости уже вывариваются. В полном замешательстве я оглянулся на Мирза.

— Я… э… Похоже, немного отстаю от графика.

Это было явным преуменьшением. Но удивило меня не столько то, как много времени у него это заняло, сколько почему. Он, можно сказать, безукоризненно очистил и собрал скелет женщины, и я не видел причины, по которой с мужскими останками все пошло по-другому. Больший размер жертвы мог требовать больших физических усилий, но это не объясняло того положения, в какое загнал себя Мирз.

— Что случилось? — спросил я.

— Ничего. Просто… ну… просто это заняло больше времени, чем я ожидал.

— Тогда почему вы не позвали на помощь ассистента?

Вид у Мирза, пока он силился найти ответ, стал несчастным.

— Думал, справлюсь сам.

Только тут я начал понимать, что же произошло на самом деле. Я вспомнил женский скелет, выложенный в идеальном порядке в другой смотровой.

В слишком идеальном порядке.

— Сколько времени у вас ушло на останки женщины?