Доктор Данилов в ковидной больнице

Начальница отдела кадров Сангулова очень удивилась как внезапному увольнению секретарши главного врача, так и требованию оформить увольнение немедленно, но Катерина на все вопросы отвечала: «так надо», а задавать вопросы Ольге Никитичне было рискованно и бессмысленно. Но все загадочное требует объяснения, и если объяснения не даются, их приходится придумывать. С легкой руки Сангуловой по больнице разнесся слух о том, что Катерина решила уйти за Троновым на новое место, потому что беременна от него и собирается принудить его к женитьбе. Новое место работы Валерия Николаевича не называлось. Сангулова не знала, где теперь будет работать бывший главный врач, а выдумывать место работы не рискнула. Это проверяется быстро, на раз-два, а несостыковочка с местом работы могла подорвать доверие ко всей новости в целом.

— Вы бы ее видели! — рассказывала Сангулова в столовой административного корпуса. — Лицо зеленое, а глаза красные, трясется вся и вообще еле на ногах стоит… Не дай Бог никому такой токсикоз!

Слушатели ахали и искренне сочувствовали Катерине, не имея ни малейшего представления о том, кому они сочувствуют.

— Интересно, как скоро до нее дойдет, что ее взяли на испуг? — сказал Сергей Павлович во время полуденного перекура.

— Меня это не колышет, — ответила Ольга Никитична. — Заявление она написала, трудовую получила, аккаунт удалила. Адью-мармадью! Дело сделано.

— Аккаунт можно восстановить, — заметил Сергей Павлович. — В течение месяца, кажется.

— Даже если и так — что с того? — Ольга Никитична иронически скривилась. — Старое никому неинтересно и вообще его все уже читали. Нам с тобой важно, чтобы не было нового. А еще учти, Сережа, что страх — это самая сильная эмоция. Даже если она поймет, что ее развели как лохушку, в глубине души занозой останется мысль: «а вдруг все это правда про мафию?». И эта «заноза» будет удерживать ее от опрометчивых поступков.

— Да, ты права, — согласился Сергей Павлович после минутного размышления.

— Я всегда права, — усмехнулась Ольга Никитична, — пора бы уже к этому привыкнуть. Но и ты, Сережа, молодец. Я теперь тебя Шерлоком буду звать.

«Шерлок» подумал, что из всей этой истории может получиться неплохой детективный рассказ… А что тут такого? Среди писателей было много врачей, начиная с Конан Дойля и заканчивая Булгаковым.

В голове сразу же зазвучал отрывок, который от многократного перечитывания намертво врезался в память: «Секретарша Минотавра, миленькая и умненькая девушка, придумала замечательный способ разоблачения меня ненавистного. Проходя по больничным коридорам, она то и дело громко говорит: «Юлиан!» и ждет, чтобы кто-то обернулся на зов. Гениально, не правда ли? Девушке явно не место в секретаршах, ей надо в контрразведку идти, с такими талантами она быстро до генерала дослужится, я уверен».

Сергей Павлович обратил внимание на то, что здесь Юлиан Трианонов единственный раз сказал неправду. Если бы секретарша Катерина пыталась бы поймать Юлиана столь глупым образом, то весть об этом очень быстро разнеслась бы по больнице. В первую очередь о причуде Катерины узнали бы в административном корпусе, по коридорам которого она ходила. Одни бы говорили, что у секретарши главного врача поехала крыша, а другие — что она заочно влюбилась в человека-загадку и то и дело повторяет его имя. Да много бы чего говорили, но ни в коем случае не молчали, ведь людям только дай повод языки почесать. Однако, ничего такого не было.

Зачем Трианонову понадобилось лгать?

Вывод напрашивался сам собой. Для того, чтобы подчеркнуть, что Катерина и он — разные люди.

Ну а следом Сергею Павловичу бросились в глаза слова «миленькая и умненькая девушка». От Трианонова можно было ожидать какого-нибудь ироничного прозвища, вроде Мартышки (в скуластом лице Катерины немного проступали обезьяньи черты), но никак не таких вот похвал, да еще и с подсюсюкиванием — «миленькая», «умненькая».