– Вернитесь, пожалуйста, обратно! – тоном, не допускающим возражений, попросил-потребовал он, сопроводив свои слова мимолетной демонстрацией раскрытого удостоверения.
«Ого! – сказал внутренний голос. – Да тут все серьезно, Вольдемар! Сейчас ты узнаешь все тайны Бураковского двора».
Никаких тайн Данилов не узнал. Вернувшись обратно, он присел на стоявшую у входа свободную койку (на медиков правило «присядешь – тебя на нее же и положат» не распространяется) и стал наблюдать за происходящим. Судя по голосам, основное развитие событий происходило за закрытой дверью кабинета заведующего отделением. Один из «гостей» сидел на посту и со скучающим видом вертел головой то влево, то вправо. На Данилова он никакого внимания не обращал – сидит человек спокойно, ну и пусть сидит. Медсестры наконец-то занялись делом – сестра-хозяйка пронесла в свою «каптерку» ворох грязного белья. Данилов мог бы пройти в ординаторскую, но не хотелось ни мешать коллегам, ни общаться с ними.
Спустя несколько минут в отделение ворвалась (именно, что «ворвалась», а не «вошла») раскрасневшаяся и запыхавшаяся Евгения Юрьевна, сопровождаемая заведующим четвертым реанимационным отделением Плакановым и двумя незнакомыми Данилову женщинами, по виду – медсестрами. Встретившись взглядом с Даниловым, Евгения Юрьевна вздрогнула, а Плаканов предпочел вовсе его не заметить.
– Я заместитель главного врача, это – врач и сестры на замену! – сказала Евгения Юрьевна сидевшему на посту мужчине.
Тот молча указал ей на дверь кайновского кабинета. Евгения Юрьевна вошла внутрь, а ее сопровождающие остались стоять возле поста. Теперь «гость» соизволил обратить внимание на Данилова. Внимательно изучив паспорт, рабочее удостоверение и временный пропуск в больницу имени Буракова, «гость» сказал: «Можете быть свободны» и проводил Данилова до выхода из отделения, где его товарища осаждало несколько женщин в белых халатах.
– Ну что же там случилось? – щебетали дамы. – Разве вам трудно сказать? Мы же все равно узнаем! Все тайное становится явным! Взятка, да? Или что похуже?
Мужик бесстрастно смотрел поверх их голов на стену. Переглянувшись с тем, кто сопровождал Данилова, он мотнул головой в сторону лифта – скатертью дорога! Дамы попробовали было пристать с расспросами к Данилову, но он молча протиснулся вперед и услышал вслед недовольно-возмущенное: «Какой грубиян!». Впрочем, эти слова могли бы относиться и к стражу ворот.
Возобновив научную деятельность в больнице имени Буракова, Данилов, по протекции Ерофеева (доцент доценту друг, товарищ и брат), занял «комнату раздора» в одноэтажном корпусе патологоанатомического отделения. Эта комната, изначально отведенная кафедре, во время пандемии перешла к больнице – загруженное работой патологоанатомическое отделение остро нуждалось в дополнительных площадях. Однако, заведующий кафедрой, академик и заслуженный деятель науки, которого называли «вторым Абрикосовым»,[53] усмотрел в отъеме комнаты покушение на свой авторитет и начал борьбу за ее возвращение. Как и положено спорной недвижимости, комната простаивала невостребованной до окончательного решения вопроса о ее принадлежности. В ней была кое-какая мебель – письменный стол, три стула, двухстворчатый шкаф и угловая этажерка. Что еще нужно для счастья? Только чашка крепкого чаю!
– А чаек будем пить у меня! – сказал Ерофеев, явно намекая на недавнее происшествие. – Милости прошу, к моему, так сказать, шалашу.
Ерофеева Данилов застал в дверях – тот собирался уходить и шарил по карманам в поисках ключа.
– Слышали новость? – спросил коллега, не прекращая своих поисков. – Про шухер в кардиореанимации?
– Имел счастье наблюдать своими глазами, – ответил Данилов. – Толком ничего не понял, но начмед привела замену, стало быть, дежурную смену собрались забирать.
– Наркотики! – уверенно сказал Ерофеев, обнаружив ключ в нагрудном кармане пиджака.
– Ой ли? – усомнился Данилов. – В современных реалиях, да еще и при отдельной наркослужбе? Я скорее поверю, что в отделении подпольный бордель устроили.
– Было и такое, – усмехнулся Ерофеев. – Только не в кардиореанимации, а в физиотерапии. По вечерам там появлялись девицы, услугами которых охотно пользовались не только пациенты, но и некоторые сотрудники…
– Да ну! – не поверил Данилов.
– Заправлял этим бизнесом бывший завотделением, – продолжал Ерофеев. – Все знали, но помалкивали, потому что никому от этого плохо не было. Но потом один пациент подцепил сифилис, наградил им жену, клубочек начали распутывать и веселью пришел конец. Вину заведующего не доказали, девицу не нашли и представили дело так, будто пациент сам вызвал проститутку в больницу и уединился с ней в первом же подвернувшемся помещении. Заведующий благополучно уволился и теперь работает в четвертом госпитале ветеранов. А вы говорите…