Доказывание истины в уголовном процессе: Монография

Как пишет Г.В. Стародубова, установление истины является содержанием уголовно-процессуального доказывания, выступающем в единстве его элементов (следственные, судебные, иные процессуальные действия) как целого, его свойств (формализованность, публичность, управляемость), связей (с уголовным правом, дающим «схему» истины; с административным правом (+кибернетика) в плане управления процессом установления истины). Истина как результат, как восстановленная, реконструированная модель поведения есть цель доказывания[1334]. При этом, по мнению Г.В. Стародубовой, отрицание необходимости установления истины в уголовном процессе подрывает основные устои судопроизводства, делает его не только бессмысленным, но и бесполезным. Отсутствие в УПК РФ определения истины как цели доказывания указывает на изначально обвинительный уклон законодательства[1335]. При этом она признает, что полное, стопроцентное раскрытие всех совершенных преступлений возможно только в рамках утопической модели государства, которая обладает идеальным в сущности уголовно-процессуальным механизмом установления истины, не дающим сбоев и промахов. В современной Российской Федерации, как и в других государствах мира, такого механизма не существует в силу объективных (уровень развития науки и техники, государственное финансирование прикладных отраслей знаний, правоохранительных органов и др.), а также субъективной причины (несовершенство самого человека с его пороками и недостатками). Существование же идеального механизма в будущем вызывает обоснованные сомнения[1336].

Работа Г.В. Стародубовой и других авторов, которые пытаются приспособить трактовку объективной истины, выработанную советской процессуалистской школой, к современным условиям, наводит на ряд мыслей. Думаем, что не стоит разводить концепции объективной истины и судебной истины как боксеров в разные углы ринга. Можно найти области совпадения этих концепций и представить некую комплексную концепцию. Ведь истина судебная, истина, созданная по правовым предписаниям пользования доказательственным материалом, в том числе по правилам, отбраковывающим часть материала, пригодного, с точки зрения здравого смысла, для выяснения истины, может вполне быть объективной истиной, соответствующей объективной реальности. И безусловно, что чаще всего именно так и бывает. Почему бы не исходить из этого вполне обычного состояния дел? Если такая теория объясняет происходящее в большинстве случаев, почему ее не считать наиболее правильной. Тем более, что ни один из радикальных изводов (абсолютная истина или формальная истина) из нее не может претендовать на правильность. Поэтому совершенно прав Е.А. Карякин, который приходит к выводу, что «следует объединить обозначенный выше «конгломерат истин» в уголовном судопроизводстве единым учением (концепцией)»[1337].

Конечно, не просто примирить авторитарную правовую традицию с идеалами человеколюбия. Но лучшие представители отечественной юриспруденции пытались это сделать, причем именно на уровне рассуждений об истине судебной[1338]. Наверное, следует выступать за эволюционный, постепенный переход от ортодоксальной — абсолютивистской концепции объективной истины к более мягкой форме ее интерпретации[1339].

Можно согласиться с такой мыслью Г.В. Стародубовой: «Думается, что, имея такие исходные данные при определении, конструировании и совершенствовании модели уголовного процесса, необходимо определить, какая социальная ценность: защита прав и свобод личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство, или установление материальной истины по каждому уголовному делу всеми мыслимыми способами, — имеет приоритет для государства и общества. Теоретики, практики, законодатель вынуждены указать, что является более приемлемым — оправдание виновного или осуждение невиновного — в рамках действующего уголовного процесса. Однако полагаем, что признание УПК РФ приоритета защиты личности от необоснованного ограничения (в ряде случаев лишения) ее прав и свобод не означает отрицания истины как цели уголовно-процессуального доказывания»[1340].

Нельзя повторять путь, уже приведший в советское время отечественную теорию доказательств в тупик. Одна концепция, какая бы правильная она ни была, не может претендовать на монопольное место единственно верного учения, место в науке и подавлять альтернативные течения. Напротив, из конкуренции с ними она могла бы развиваться, обогащаться.

Человеческое правосудие несовершенно. Назначение права не в том, чтобы создать рай на земле, а в том, чтобы не дать ей превратиться в ад. Достоинство состязательной модели правосудия состоит прежде всего в том, что она снижает вероятность осуждения невиновного, но отнюдь не гарантирует неотвратимости ответственности каждого преступника за совершенное преступление.