Доказывание истины в уголовном процессе: Монография

В наших условиях конструктивное значение концепции «объективной истины» состоит прежде всего в том, что она оправдывает модель уголовного процесса и доказывания, где главную роль играет следователь и где суд вправе проявлять инициативу в собирании доказательств. Она не только оправдывает, но и подталкивает суд к активности в доказывании; технология доказывания, предусмотренная УПК, проникнута не диспозитивностью, а публичностью; позиционирование сторон, объем их полномочий в ходе досудебного производства следует инквизиционному типу организации процесса (прежде всего, в досудебном производстве, где и происходит главная работа по раскрытию преступления и изобличению обвиняемого). И следователь, и судья обязывается проводить всестороннее, объективное и полное расследование обстоятельств дела, что также увязывается с необходимостью установления объективной истины. С объективной истиной же тесно связан постулат о том, что ни одно преступление не должно остаться нераскрытым, а виновный — безнаказанным. Будучи красивыми на бумаге, все эти требования оказались рабочими только в условиях авторитарной государственно-правовой модели. Они ставят судью, следователя, прокурора на одну позицию — позицию государственного чиновника, озабоченного, прежде всего, соблюдением государственного интереса, под которым весьма часто кроется интерес ведомства, партийный интерес, интерес власти (который трудно отличить от интересов конкретных ее представителей). На практике получается так, что обвиняемый, потерпевший и другие частные лица, имеющие в деле законный интерес, закономерно становятся объектами пристрастных исследований со стороны государства, которое ради отвлеченных интересов правосудия, интересов решения государственной задачи по искоренению преступности и даже защиты прав потерпевшего готово идти на игнорирование прав личности, равенства сторон и пр. Инерция правосознания — это то, что невозможно преодолеть введением новых законов. Изменение позиции законодателя по поводу нормативного закрепления объективной истины только первый шаг по преодолению авторитарного, следственного способа установления истины по делу. Впереди создание традиции состязательного судопроизводства, независимого суда[1270].

Мы принимаем как данность правовую традицию, которая требует активного участия суда в судебном доказывании, не просто активного присутствия, а ведущего значения государственного начала в досудебном доказывании[1271]. Культурная матрица ведь осталась прежней, несмотря не смены политических строев, социально-экономических укладов. Очевидно также, что инерция пассивного поведения сторон в уголовном процессе еще долго не будет изжита. Менталитет россиян тому основная причина.

Невозможно существование некоего объективного и нейтрального в ценностном отношении права и юридических явлений. Несомненно, что на понимании россиянами цели доказывания сказывается опыт, традиция. Но есть и такое явление в культуре, как мода. Иначе как проявлением советской моды в интерпретации явлений уголовно-процессуального доказывания не объяснить. Суть же «советского извода» (явления скорее временного, наносного) учения об истине видится в преувеличении возможностей следователя, судьи (государства) установить Абсолютную истину, раскрыть преступление, обеспечить неотвратимость ответственности. Монополизация «объективного» дискурса, узурпация права на провозглашение истины в масштабах целого общества или отдельных его сегментах (при пассивности членов общества) свидетельствует о патерналистской структуре, глубоко проникшей в коллективное сознание, ставшей народной привычке верить в «хорошего царя». В государственно-правовой сфере следствиями этого психического заболевания являются полицейское государство, отсутствие гражданского общества, инквизиционный процесс, в котором отсутствует площадка для выражения мнения, противоречащего государственному, и пр. Гуманитарная же наука превращается в догматику, где несколько сакральных текстов, освященных авторитетом власти, становятся мерилом истинного знания. Вывод из этого для ученых только один — надо работать над созданием новой теории доказательств, постепенно формируя зачатки новой правовой идеологии. Возможно, с течением времени произойдет перелом и в настроениях правоприменителя, который воспитывается в стенах высших учебных заведений, где и формируется теория. Ведь, как показывает история, советский концепт объективной истины в том виде, в котором он «забронзовел» в застойные годы, сложился постепенно. «Истина всегда связана с понятийной системой, в значительной степени, определяемой метафорой. […] В культуре, которой присущ миф объективизма и в которой истина всегда являлась абсолютной истиной, определение того, что считать абсолютно или относительно истинным, зависит от людей, навязывающих свои метафоры другим»[1272].