Следствием противопоставления доказывания-познания доказыванию-обоснованию являются многочисленные споры, где некоторыми сторонниками аргументационной трактовки доказывания даже утверждается, что в досудебный период производства по уголовному делу доказывания не происходит, а имеет лишь место познание, и что элементы доказывания обнаруживаются только при составлении итоговых процессуальных актов — обвинительного заключения и постановления о прекращении дела. Получается, что следователь, собирая, проверяя и оценивая доказательства, доказывания не осуществляет. Здравый смысл, однако, не может мириться с мыслью, что оперирование доказательствами не есть еще доказывание[868].
Познание и доказывание, по мнению В.С. Джатиева, «разные виды рациональной деятельности. Познание — деятельность «для себя», а доказывание — «для адресата». Целью познания является получение знания, а целью доказывания — убеждение адресата в этом»[869]. Как пишет А.А. Эйсман, «доказывание… представляет собой такую форму передачи мыслей, знаний, при которой всякое утверждение обосновывается доказательствами и в силу этого приобретает достоверный, убедительный характер»[870]. А Ю.К. Осипов вообще приходит к выводу, что доказывание не следует сводить лишь к процессуальной деятельности сторон, связанной с убеждением суда в истинности их утверждений о существовании или несуществовании юридических фактов, составляющих основания требования истца или возражений ответчика[871]. Этот ученый считает, что доказывание — это не только деятельность сторон по убеждению суда, но и весь процесс судебного познания, то есть понятие «познание» шире понятия «доказывание»[872].
С тем, что доказывание-познание и доказывание-обоснование надо различать, можно согласиться, ибо здравый смысл подсказывает, что познание, которое осуществляет следователь, а тем более оперуполномоченный, отличается от доказывания, проводимого в суде обвинителем или защитником. Хотя такой вывод несколько выпадает из процессуальной рамки, созданной законом.
Мы солидарны с мнением о том, что нельзя разрывать познание и доказывание[873]. Методологическая база процессов познания и доказывания имеет общие корни, объединяя при этом процессы получения знаний и утверждения их истинности. Т.Т. Алиев, Н.А. Громов и Л.В. Макаров говорят о невозможности познавать, не утверждаясь в истинности или ложности знания, то есть — не доказывая[874]. И.М. Лузгин правильно указывает на то, что «познание… представляет собой получение знаний о тех или иных предметах и явлениях, а доказывание заключается в обосновании установленных положений, в создании условий для познания тех же обстоятельств другими лицами, оно обеспечивает возможность проверить выводы, обоснованность решения»[875].
Доказывание в собственном смысле этого слова — это обосновывающая деятельность мысли, неотделимый элемент познания, проникающий в систему практических операций по собиранию и проверке доказательств[876]. В соответствии с этим доказывание представляется как логический элемент процесса познания по сбору фактических данных и обоснованию полученных знаний. Кроме логической составляющей, доказывание имеет и другую не менее важную сторону, которая аккумулирует в себе обоснование допустимости и достоверности аргументов, подтверждающих правильность своих выводов. Причем указанная грань доказывания начинает раскрываться задолго до получения выводных знаний. Уже в процессе поиска, собирания доказательственной информации субъект доказывания делает предварительную оценку относимости, допустимости получаемых знаний.
Мы приходим к выводу, что разделение уголовно-процессуального познания и доказывания непродуктивно. Познание включает в себя доказывание, а доказывание и есть познание, осуществляемое в особой процессуальной форме. Доказывание в уголовном процессе — это «преимущественно особая разновидность познания практической направленности»[877]. Специфический характер и область применения юридического рассуждения обусловлены его практическими целями, а также потребностями процедуры и машинерии суда. Кроме того, судебное состязание сопряжено по большей части, как мы видели, с конкуренцией и борьбой противников. В нем есть поэтому личный элемент. Это отнюдь не абстрактная, а конкретная проблема, которая требует к себе внимания судьи. Чтобы избежать опасности быть введенным в заблуждение, судье зачастую необходимо входить в рассмотрение того, каковы реальные физические и умственные способности состязующихся сторон, способные оказать влияние на исход дела[878].
Алла Робертовна Швандерова , Анатолий Борисович Венгеров , Валерий Кулиевич Цечоев , Михаил Борисович Смоленский , Сергей Сергеевич Алексеев
Детская образовательная литература / Государство и право / Юриспруденция / Учебники и пособия / Прочая научная литература / Образование и наука