С лингвистической точки зрения, речевая коммуникация происходит как процесс кодирования и декодирования языковых сигналов, если оба участника коммуникации одинаково владеют языковым кодом, то передача мысли должна быть всегда успешной. Однако этого не происходит — и слушающий, и читающий не воспринимают смысла речи полностью или воспринимают не так, как того хотели говорящий и пишущий. Перечисление факторов, могущих служить помехой в восприятии и понимании речи, выяснение так называемых «шумов». К этим факторам пришлось отнести действительные помехи в канале коммуникации, такие, как неясное произношение, нечеткость восприятия сигналов, ослышка и другие подобные и отвлекающие факторы — когда реципиент развлечен переменами в окружающей обстановке и поэтому не внимателен, отсутствие у реципиента навыка в восприятии данного вида речи, отсутствие у реципиента так называемых фоновых знаний, которые могут быть различны у коммуникатора (говорящего и пишущего) и реципиента и т. п. Одним из факторов оказалось толкование полученной речи. Одна посылка текста (message) всегда сосуществует с другими, полученными по этому же или другим каналам коммуникации (то есть видам словесности). Реципиент поэтому воспринимает единичную речь на фоне других речей и совместно с ними. При этом разные речи являются помехами одна другой, то есть каждая не только занимает время и внимание реципиента, но и содержит свою содержательную информацию, которая не обязательно согласуется между собой по смыслу. Для понимания речи в любом виде словесности (канале коммуникации) эти сопутствующие высказывания играют существенную роль. Для толкования смысла речи решающим является обращение к основным, исходным видам речи, то есть к устной диалогической речи в обыденном общении[730].
На наш взгляд, доказательство появляется только тогда, когда воспринятая информация понята человеком в виде смысла[731]. Понимание смысла является предпосылкой доказательства[732]. А вообще, по нашему мнению, этот термин (информация) обедняет, огрубляет представление о том, как люди в процессе речедеятельности получают знания об обстоятельствах дела. Поэтому-то вместо информации уместнее использовать термин «факт». Соответственно информация или, иными словами, раскодированная субъектом система сигналов, которые он воспринимает с помощью органов чувств, не может квалифицироваться как факт, а только как одна из составляющих факта-знания.
Поскольку в получении, восприятии (и переводе) первичной, исходной информации и заключается акт взаимодействия субъекта и объекта (понимаемых в классическом виде), постольку именно на этот момент мы должны обратить особое внимание. Очевидно, надо трактовать эту информацию, эти эмпирические данные, которые неотделимы от своего носителя (именно он и способен оказывать раздражение органов чувств), в системе привычных для процессуалиста координат «доказательство — источник доказательства». Факт же это качественно иной продукт мыслительной деятельности по сравнению с информацией. Мы считаем, что доказательства надо отождествлять не с информацией, а с фактами, в том смысле, который был изложен в первом параграфе первой главы нашей работы. Можно сколько угодно рассуждать об информационных процессах, каналах, по которым транспортируется информация от одного получателя к другому, это не даст адекватного представления о том, как в реальности происходит установление фактов в уголовном судопроизводстве. Познание — это не информационный процесс, его скорее надо сравнивать с пониманием, происходящим во время речевого обмена.
При рассмотрении ретроспективного познания в динамике, можно выделить три основных элемента, составляющих его внутреннюю структуру: факт, информация, знание. Уголовно-процессуальное познание направлено на выяснение событий прошлого, оно преимущественно носит опосредованный характер и сводится к установлению и использованию фактов. Установление факта происходит в результате некоего акта взаимодействия субъекта и объекта. Объяснение этого взаимодействия не как отражения, а как всеобъемлющего события составляет нашу следующую задачу. Прежде чем приступить к ее решению, подведем промежуточные итоги.
Мы разделяем осторожный оптимизм в способности достижения истины по уголовному делу. Познание истины в уголовном процессе не составляет какого-либо исключения из общего правила и осуществляется в соответствии с существующими законами познавательной деятельности человека. Его следует рассматривать как частный случай познания[733]. Вера в способность рационального познания реального события необходима процессуалисту. Однако знание об этом событии может носить только вероятный характер. Соответственно важно сформулировать и обосновать символ такой веры.
Алла Робертовна Швандерова , Анатолий Борисович Венгеров , Валерий Кулиевич Цечоев , Михаил Борисович Смоленский , Сергей Сергеевич Алексеев
Детская образовательная литература / Государство и право / Юриспруденция / Учебники и пособия / Прочая научная литература / Образование и наука