Доказательства вины

Когда до первой цепочки снежных огров оставалось футов тридцать, мой брат сделал два шага и взвился в воздух. Прыжок выбросил его на десять футов выше уровня снега. Приземлившись, он уже держал саблю обеими руками. Стальной клинок полоснул ближайшего огра по грудной клетке, вспоров как картофелину в мундире. Кровь его вспыхнула голубым пламенем, и огненные капли с шипением гасли в снегу.

Но Томас на этом не успокоился. Следующий огр швырнул в него булыжник размером с волейбольный мяч. Томас стремительно увернулся, сделал ложный выпад и полоснул огра саблей по ногам, от чего тот с воем полетел на землю.

Третий огр с размаху, как бейсбольной битой, огрел его небольшим древесным стволом, отшвырнув на десяток футов назад, — Томас едва не врезался в меня на лету. Огры торжествующе взвыли и бросились в атаку.

Я не считаю себя опытным фехтовальщиком. То есть, конечно, я фехтую лучше, чем девяносто девять процентов населения нашей планеты, но по сравнению с большинством тех, кто в этом разбирается, я профессионал так себе. Что еще хуже, мой фехтовальный опыт ограничен в основном колющим оружием — шпагой, рапирой. Меч Черити выглядел бы вполне уместно на съемочной площадке «Конана-Варвара», а о том, как драться тяжелым режущим оружием, я имел лишь самое общее представление. Впрочем, два преимущества у меня все-таки имелось. Во-первых, я довольно быстр, особенно для своего роста. Если мой соперник не обладает сверхъестественной быстротой, я не слишком ему уступаю. И во-вторых, руки-ноги у меня длинные, так что я могу достать соперника чуть не из соседнего графства.

Поэтому я старался использовать свои сильные стороны. Я испустил вой, не уступающий тому, что издавали огры, и когда один из них добежал до меня и занес для удара палицу, я поднырнул под удар и на добрый фут вонзил меч ему, так сказать, ниже пояса. Выдернув с поворотом меч, я откатился в сторону, а палица обрушилась на то место, где я только что стоял. Огр с воем отскочил назад и забегал по кругу, из паха фонтаном била огненная кровь. Те, что наступали следом, при виде этого замедлили шаг, а когда раненый огр упал и затих, пожираемый огнем, и вовсе остановились, призадумавшись.

Блин, мне плевать, смертный вы или нежить, красавец или монстр. Если у вас есть яйца и вы их имеете шанс потерять, подобное зрелище заставит вас оценить возможные последствия ваших действий для ваших же гениталий, причем очень быстро.

Я оскалил зубы и поднял меч, на котором шипела, полыхая, синяя огрова кровь. Не отворачиваясь от противника, я начал осторожно, шаг за шагом пятиться вверх по склону, стараясь не обращать внимания на боль в сломанных ребрах. Когда я поравнялся с Томасом, он только-только пытался сесть. Братец налетел на валун, и над глазом его уже успела вспухнуть хорошая шишка. Он еще недостаточно очухался, чтобы встать.

— Черт подери, Томас! — рявкнул я. Левая рука моя была слишком слаба, чтобы тащить его вверх по склону, а тащить его правой, переложив меч в слабую руку я боялся: обороняться от огров я бы уже не смог. — Поднимайся!

Огры, опомнившись, снова начали надвигаться.

— Томас! — заорал я, занося меч и выжидая, пока ближайший огр наступит на мою метавшуюся по снегу тень.

Минуточку. Какая тень?

Прошла, наверное, секунда, прежде чем я понял, что тень порождена каким-то новым источником света, а потом огненный сгусток не больше шоколадного драже пронесся мимо моего плеча и ударил в грудь ближайшему от меня огру. Летний огонь опрокинул огра на землю прежде, чем тот успел охнуть, и принялся пожирать его плоть.

— Я его держу! — крикнул Хват, и я краем глаза увидел его с мечом в руке.

Закинув руку Томаса себе на плечо, он поднял его с земли с легкостью, какой я не ожидал при его росте. Атака огров захлебнулась окончательно. Я просунул посох под пояс, которым Томас перетянул кольчужный сверток, осторожно, стараясь не слишком нагружать сломанные ребра, забросил его на плечо, и мы продолжили отступать к прорехе, держась лицом к ограм. Те маячили в пределах видимости, но нападать больше не пытались.

— Не споткнитесь, — предупредил меня Хват.

Я ощутил, как прорываю спиной какую-то тонкую оболочку, а потом разом оказался в тропической сауне.

Я обнаружил, что стою на узкой полоске эстрады перед экраном старого кинотеатра Пелла. Я шагнул в сторону, и тут же из экрана выступил Хват, поддерживавший Томаса.

Лилия стояла на полу лицом к прорехе. Вид у нее был усталый, напряженный. Стоило Хвату с Томасом миновать переход, как она взмахнула рукой, словно отгоняя надоедливую муху. Послышался шелест, прореха съежилась и исчезла.

В тускло освещенном кинозале воцарилась тишина. Лилия опустилась на колени, упираясь одной рукой в пол: волна белых волос упала ей на лицо, и она тяжело дышала, дрожа всем телом. Облепившие меня снег и ледяная корка исчезли, превратившись в быстро испарявшуюся эктоплазму.

— М-м-м, — заметил Томас слабым голосом. — Гадость какая.

Хват опустил его на пол и подошел к Лилии.

— Хват, — окликнул я его. — Вы слышали, что там творилось?