Док и его кот

— Чего надо? — Беркович запер дверь и угрожающе набычился.

Я ухмыльнулся и процедил:

— Оставьте в покое Тиммерманса — иначе пожалеете.

Тернер хмыкнул.

— Джонни, ты слышал, он нам ещё и приказывает…

Беркович кровожадно ухмыльнулся, взял из угла дробовик и демонстративно взвёл курки.

— Положи на место, мозги нахрен вышибу… — револьверы вылетели из кобур как по мановению волшебной палочки.

В меткой ковбойской стрельбе я пока не преуспел, а вот красиво и быстро выхватывать «Смиты» уже научился — прямо как в кино.

Эскулапы неуверенно переглянулись, после чего Беркович аккуратно примостил лупару в уголок.

— Вот так… — удовлетворённо хмыкнув, я снял со взвода шестизарядники и положил их на стол. — А теперь поговорим, детки…

Эскулапы переглянулись и с ревом кинулись на меня.

Тернера я вырубил сразу — прямым в челюсть, а вот с Берковичем пришлось не сладко. Образцово-показательная двоечка его не остановила, он успел обхватить меня ручищами и саданул как котёнка об стену.

С грохотом рухнул шкаф и почти сразу же сложился стол.

Чудом успев уйти от молодецкого пинка, я перекатился и подбил его ногой под колено. Но верзила рухнул прямо на меня и принялся молотить кулачищами куда попало.

— Убью, суку!!! — остервенело рычал он, брызгая слюной.

— Твою же мать… — я изловчился и въехал ему локтем в переносицу, а когда Беркович отшатнулся, вторым ударом сбросил его с себя.

Быстро дополз до массивного табурета и для надёжности саданул им по башке всё никак не успокаивающегося эскулапа.

А потом методично принялся лупцевать докторов по очереди, не забывая добавлять ногами.

Угомонился только тогда, когда от табуретки в руке осталась одна ножка.

— Бля… — с трудом отдышавшись, я полюбопытствовал, не пришиб ли светочей медицинской науки до смерти, потом взял с пола чудом не разбившуюся бутыль и зубами выдернул из горлышка кукурузный початок.

Подозрительно принюхался и свирепо зашипев, когда ядреной пойло обожгло расквашенную губу, сделал пару долгих глотков.

Тернер и Беркович на удивление оказались крепкими на рану и уже начали снова шевелиться и мычать.

— Ещё раз тронете аптекаря, убью нахрен!.. — я помедлил, подошёл к увечным лепилам и сунул бутыль уже окончательно очнувшемуся Тернеру. — Держи и слушай. Мешать я вам не буду. Крепко запомните: где надо лечить — лечите вы — где надо резать — режу я. Будете хорошими мальчиками — научу такому, о чём ваши профессора даже ещё не подозревают. Станете настоящими докторами — с руками в любом большом городе оторвут. Понятно, жертвы аборта?

— Так сразу бы и сказал… — просипел Беркович, осторожно трогая пальцем зуб.

— Угум-с!.. — Тернер с хлюпаньем присосался к бутыли как младенец к сиське матери.

— Эй, эй, мне оставьте! — я отобрал у него самогон. — Ну что, будем дружить?

Эскулапы дружно кивнули.

Вот так просто и незатейливо решился вопрос с врачебной конкуренцией в славном городе Бьютт.

К Тиммермансу возвращался в благодушном настроении — грёбаные лепилы всё-таки умудрились меня отделать, но похмелюга наконец прошла.

Но только свернул в переулок, как услышал очень подозрительные звуки.

Трусцой добежав до аптеки, я недоуменно уставился на тевтонского аптекаря и монашку, осторожно заглядывающих в окошко.

Изнутри доносились свирепые кошачьи вопли, в сопровождении грохота и звона.

— Вы что, дали ему валериану? — ахнул я.

— Этот монстр нас заставил!.. — жалобно проблеял Ганс, прикладывая к ободранной морде платочек.

— Диавол, а не кот, проклетство!!! — поддакнула сестра Каранфила, размашисто крестясь. — Ние мачка, прави диавол!

Глава 22

— Не отвлекайся… — я дёрнул за рукав Рамзи Макалистера, уставившегося на сестру Каранфилу, вскидывающую себе на плечо как пушинку здоровенный брус.

— Ох, какая… — восхищённо прошептал шотландец. — Вот это женщина…

— Рамзи, чёрт побери! Ещё пару таких взглядов и аптекарь тебе глотку перережет.

— Ну да, ну да… — Рамзи с трудом оторвал взгляд от сербки. — Говори, Бен, говори…

— Короче, из-за того, что в Монтане очень плохо с ячменем, ты не можешь гнать свой виски в товарных количествах, так?

— Так, — Макалистер кивнул. — И я вынужден гнать на продажу кукурузное дерьмо.

— А это дерьмо здесь гонит каждый второй, поэтому ты не можешь развернуться как следует. Так?

— Так! — шотландец сплюнул. — Развелось, понимаешь, винокуров…

— Выход есть! — я хлопнул его по плечо. — Надо гнать этиловый спирт!

— Спирт? — Рамзи озадаченно наморщил лоб.

— Да, спирт! Уверен, будет спрос и на чистый продукт, но, главное, спирт послужит основой для других благородных напитков — таких, которых здесь никто не делает. А вот с них у нас и будет основной доход. Наливки, настойки, ликёры, водка, джин и так далее. Я тебе столько рецептов дам — охренеешь. Что такое хлебное вино знаешь?

— Хлебное, что? Нет, не знаю, — шотландец скептически поморщился. — А из чего гнать спирт?

— Из всего! Маис, батат, да из чего угодно, хоть из опилок!

— Опилок? — Рамзи вытаращил на меня глаза. — Поди врёшь?

— Чистая правда, Рамзи, чистая правда. Но, думаю, до опилок у нас дело не дойдёт. Тут и другого сырья хватает. Но придётся вложиться в оборудование.