Дочка папы Карло

А ещё надо было позаботиться о ёлке. Точнее ёлках. Кроме того, что старшие воспитанницы, то есть мы, должны были наготовить украшений для самой большой общей красавицы в бальный зал, у каждого класса была своя ёлка и девчонки прям с великим азартом соревновались — у кого получится самая яркая и красочная. А ещё необходимо было нарядить ёлку для лазарета. И, как вы понимаете, я не могла остаться в стороне от этого вопроса.

Мы с княжной и Натальей, вооружившись бумагой, красками, клеем и ножницами, мастерили гору разноцветных бонбоньерок**, которых здесь принято было использовать в качестве украшений. Ну, это что-то вроде коробок, в которые у нас обычно на новый год насыпают конфеты для ребятишек. Типа подарок от Деда Мороза.

А ещё, вспомнив детство и знакомые всем со времён детского сада вырезанные из бумаги снежинки, которыми обклеивали окна и стены, я показала девочкам, как легко и быстро получить эту красоту самых разных форм и размеров. Часть из них должна была пойти на ёлки, часть на гирлянды, а из оставшихся — мы склеили небольшую ажурную скатерть на общий стол.

Потом, совершенно неожиданно для себя войдя во вкус праздничного рукоделия (для меня этот "приступ" был однозначно одноразовым), я выпросила у преподавательницы по домоводству клочки невостребованной пряжи и навертела очаровательных шапочек, которыми хотела украсить отдельную ветку и подарить Марте.

Конструкция совершенно элементарная. Думаю, ей будет приятно получить маленький тёплый сюрприз.

В общем, к празднованию готовились вдохновенно и с великим энтузиазмом. Он должен был стать первым ярким цветовым пятном во всём моём серо-буднично-трудовом пребывании здесь.

*Мервельез (la merveilleuse — «удивительная») — французский женский наряд времен Директории (около 1796 г.) Этот костюм был основан на подражании древнегреческому одеянию: высоко подпоясанная туника.

**Бонбонье́рка — красиво оформленная коробка для конфет.

17

И вот наступил долгожданный праздник. В этот день нас освободили от занятий и отменили почти все ограничения. В коридорах института стоял радостный шум и оживление. Младшие играли в салки, прятки, забираясь в самые потаённые уголки огромного здания. Население Смольного готовилось к новогодней ночи.

Отдельной радостью стал торжественный, на редкость роскошный стол. (как вы помните, в обычные дни мы тоже не сказать, чтобы голодали, но и разнообразием повседневное меню явно не блистало. К тому же и порции монументальностью не отличались.)

Перед танцами мы получили легкий бульон с пирожками, а уж после… нас ожидало настоящее пиршество: жареная дичь, телятина, гуси, пирожные. Можно было вдоволь пить шоколад, а в своих комнатах лакомиться гостинцами из дома, что в будние дни было под строгим запретом.

Многим девчонкам родственники присылали традиционные угощения. Однако такие, как я — кто не имел такого счастья — тоже не оказались обделёнными. Благотворители от души постарались и прислали корзины с конфетами, засахаренными фруктами, паштетами, булочками, орехами. В общем — хватило на всех. Всё это богачество дружно поделили между собой.

Мы с Саломеей нарядились в самошитые юбки-солнце кумачового цвета с бордовыми цветами. Жаль, что ткань была немного тяжеловата для подобного фасона и красиво струящихся воланов не вышло — тонкий переливчатый шёлк в институте бы не одобрили из-за его дороговизны. Да и пузо с декольте заголять не рискнули.

Но всё равно, в сочетании с пришитыми вместо рукавов к обычной рубашке богатыми воланами, одетыми на шею нарядными монисто (из бусин и крашенных золотистой краской под монетки кругляшей плотной бумаги), цветастыми платками на плечах и обязательной розой в распущенных волосах — смотрелось замечательно.

В таком виде и собрались пойти поздравить наших медиков в лазарет, вооружившись корзинкой с гостинцами, которых уже скопилось в изобилии. За компанию позвали девочек из своего дортуара — после моего боевого выступления в защиту слабого, отношение ко мне значительно поменялось.

Мало того, что за сам факт заступничества, по мнению многих, стоило уважать, так ещё и как пострадавшей от доноса выражали сочувствие. Настоящим другом я по прежнему считала княжну. Но и с остальными общение улучшилось.

В итоге, почти все согласились идти. Блондинок никто не звал — они своей могучей кучкой пол дня где-то пропадали. Тем более, что, как я уже говорила, отношение к ним стало прохладным. (Ангелина так вообще откровенно воротила нос.) А Танюшка осталась доделывать причёску — она сегодня была принцессой.

В коридоре, в районе другой девичьей жилой комнаты, стояла живописная группа старшеклассниц: паж в полосатом плаще и берете с нарисованными усами; мушкетёр в голубой накидке, широкополой шляпе с пером, круто закрученными локонами и поддельной эспаньолкой; симпатичная бойкая горничная и дама с явным запросом на королевский сан. Они что-то приглушённо, но бурно обсуждали между собой.