Дочери Темперанс Хоббс

Она промотала прозрачную ленту. Показался кадр с указанием даты создания микрофильма: март 1990 года. Количество страниц: 265. Нумерация: отсутствует. Конни прокрутила пленку вперед. Пустой кадр. Пустой кадр. Пустой кадр.

Затем последовал блеклый и размытый рукописный текст. Конни прибавила яркости, и буквы обрели очертания. Они были древними, ветвистыми, местами кривоватыми и неясными. «Почерк секретаря», что был популярен в шестнадцатом и семнадцатом веках. Тот самый, где английская «С» похожа на «R», а «Х» на «С». Чтение старинных писаний зачастую напоминало взламывание секретного кода.

Страницы сменяли друг друга, подсвечивая лицо Конни теплым желтым свечением. Ее глаза бегло сканировали пляшущие буквы до тех пор, пока не зацепились за смутные очертания знакомой строки. Конни настроила резкость линзы.

«Как избавиться от припадков».

Вытянув руку, она нажала на кнопку: «Распечатать».

6

Бостон. Массачусетс

Середина февраля

2000

– Что это? – спросила Зази, указывая пальцем на внушительную стопку распечаток, проколотых дыроколом и сложенных в неподписанную папку-скоросшиватель с тремя кольцами, которая покоилась на краю рабочего стола Конни.

Та поборола очередной рвотный позыв. Она надеялась, что Зази не обратила внимания на бледность ее лица. Каждое утро, когда Конни просыпалась под раскатистые напевы бранящихся автомехаников, ей казалось, будто ничего не изменилось. Первые минуты нежилась в постели, раскидав по ней конечности, словно морская звезда, и с предвкушением обдумывала планы на день – какую лекцию прочитать, с кем встретиться, сколько работ оценить… Но, когда к свесившейся с кровати руке прикасался шершавый язык Арло и Конни приходилось поднять голову с подушки, ее снова одолевал приступ тошноты. Точно волна, он зарождался в груди и подкатывал к корню языка. Всю прошлую неделю Конни вынужденно провела практически на монодиете, состоящей из минералки и английских маффинов. У Сэма забрезжили подозрения.

– Это… первоисточник… – начала отвечать Конни, но зря.

Зази пользовалась свежим и насыщенным парфюмом, подходящим для юных особ. Возможно, апельсиновая цедра и масло ветивера. Конни чувствовала, что объективно аромат был приятным, однако еле сдерживалась, чтобы не вывернуть содержимое желудка прямо перед собой.

– Это для вашей книги? Можно взглянуть? – В глазах Зази засияло любопытство.

– Ах… – Конни не желала показывать рукопись кому-либо.

Сперва она планировала рассказать о находке Сэму, но как-то не выдалось подходящего времени. Теперь же ощущала странное нежелание делиться старинной рукописью с кем бы то ни было. Столько времени ушло на то, чтобы ее отыскать… А еще больше на то, чтобы понять. Для Конни это было чем-то личным.

Конечно же, рукопись ей не принадлежала и за века в чьих только не побывала руках. Она принадлежала всем. Или никому. Тем не менее Конни подробно изложила содержание древнего источника в своей работе, и совсем скоро весь мир узнает об этой особенной, таинственной и сложной для понимания книге. Под «всем миром» она подразумевала дюжину-другую историков. Но это не важно. Это тоже – целый маленький мирок.

Вдруг Зази не поймет, в чем заключается особенность и ценность этого древнего артефакта? И чем он так примечателен. Это просто недопустимо.

– Конечно, – выдавила Конни после недолгой паузы и, пошатываясь, поднялась на ноги. – Я пока отойду выпить воды.

Зази радостно взвизгнула и плюхнула папку себе на колени. Кони вышла из кабинета, закрыла за собой дверь и, придерживаясь рукой за стену, направилась по коридору к фонтанчику для питья. Откинув косу назад, нагнулась к крану и сделала глоток. Текущая по замерзшим трубам вода была холодной и имела металлический привкус. Конни прополоскала рот и сплюнула. Затем, впившись в металлический цилиндр обеими руками, склонилась над раковиной и глянула на свое отражение.

– Соберись, Гудвин, – прошептала она.

Рот в отражении зашевелился – губы размыкались и смыкались. О, нет. Ее же не вырвет прямо в фонтан. Ни за что. Конни закрыла глаза и попыталась прогнать неприятное ощущение.

Когда она вернулась в кабинет, Зази сидела в ее затертом кресле с цветочной вышивкой, скрестив ноги, и с довольным видом изучала распечатки.

– Я точно читала об этом раньше! – воскликнула аспирантка, закрывая папку, предварительно зажав пальцем страницу, на которой остановилась.

– Правда?

В этот самый момент заиграла тоненькая звонкая мелодия в стиле диско, и Зази выудила из сумки маленький телефон Nokia.

– Прошу прощения, – бросила она, прежде чем ответить. – Мамуля? Mira, я же просила не звонить, когда я на встрече с профессором. Нет, послушай… – Девушка переключилась на испанский. Разговор, а точнее порицание собеседника продолжалось примерно минуту и наконец завершилось: – Хорошо. Люблю тебя. Пока. – Зази отключила телефон и спрятала его обратно в сумку.

– Все в порядке?

– Ой! Мама названивает без конца. Это очень отвлекает. – Зази теребила нитки, выбившиеся из обшивки подлокотника.