Доченька. Возвращение

Супруга доктора Меснье, осознавая, что хозяин кабинета откровенно и пристально ее рассматривает, хранила молчание. Гийом смотрел чуть ли не нагло, и это раздражало, однако Мари взяла себя в руки: надо было помнить о Поле. Сейчас, когда будущее сына стояло на кону, не время учить наглеца правилам вежливости!

— А вот, наконец, и Мари из «Волчьего Леса»! — проговорил вдруг Гийом негромко.

Первой реакцией на столь фамильярное приветствие было удивление, но Мари решила, что не стоит начинать беседу с перепалки. Тихим и ласковым голосом она сказала, улыбаясь:

— Вы знаете мое детское прозвище! Меня давно так никто не называет, за исключением Элоди Варандо. Вы, я полагаю, с ней знакомы…

— Когда отец говорил о вас, он называл вас так… если, конечно, был в хорошем настроении!

Разговор соскальзывал на тему, обещавшую стать настоящим «минным полем». Мари недоумевала: предполагалось, что они будут обсуждать вопрос займа Поля, но никак не вспоминать Макария! Она проделала этот путь до Лиможа вовсе не затем, чтобы говорить об этом человеке. Мари оказалась в затруднительном положении. Она воздержалась от ответа, дав тем самым молодому банкиру понять, что ему не следует развивать эту скользкую тему.

— Думаю, вы хорошо помните моего отца! — ледяным тоном произнес Гийом.

— Разумеется. Он был моим свойственником. Но не думаю, что эта тема представляет для нас интерес. Мы планировали обсудить вопрос о кредите. Поймите, для моего сына…

Гийом Герен схватил разрезной нож для бумаг с вычурной рукояткой из слоновой кости и посмотрел на Мари с ироничной ухмылкой:

— А что, если я хочу поговорить с вами о моем отце? Вас это смущает, мадам? Уж не мучают ли вас угрызения совести? Я бы не удивился, узнав, что это так!

На этот раз Гийом в открытую дал понять, что эта встреча — всего лишь предлог для сведения личных счетов. Из этой словесной атаки Мари сделала вывод, что он считает, будто она виновата в чем-то перед его отцом. Это было абсурдно и несправедливо! Если уж говорить о злодеяниях, то Макарий в этом не знал себе равных! Никогда ей не приходилось встречать более злобного человека и к тому же склонного к насилию. Пришло время расставить все точки над «i». Она сказала спокойно:

— Мсье Герен, я не понимаю, на что вы намекаете. Было бы странно говорить с вами о том, чего вы не можете помнить в силу своих юных лет. Поэтому позволю себе сказать, что вы ошибаетесь. У меня нет причин мучиться угрызениями совести, и уж тем более по отношению к вашему отцу!

— Вы — прекрасная актриса! — глумливо воскликнул банкир. — Меня предупреждали, но я и представить не мог такого! Стоит только на вас взглянуть — и любой грех хочется отпустить без исповеди! Вы думаете, так и будете безнаказанно всю жизнь прятать свою натуру под личиной благопристойной дамы, которая выше любых подозрений? А, как же, я забыл! Выйти замуж за доктора — какой великолепный ход! Это сразу придало вам веса! Вам, конечно, нравится строить из себя важную даму…

На лице Гийома Герена читалась такая ненависть, что Мари почувствовала себя в опасности. Она узнавала в поведении этого молодого мужчины жестокость Макария, его манеру оскорблять, его немотивированную злобу, удовольствие от того, что кому-то больно… Она выпрямилась и посмотрела на дверь. Уйти, чтобы не выслушивать эти бредни, или защищаться? Нет, она останется и не позволит себя оскорблять ни секунды больше!

— Мсье, с какой стати вы обращатесь со мной столь неучтиво? Я пришла поговорить с банкиром, а не с потомком Макария, достойным своего отца. Прошу вас, возьмите себя в руки и говорите со мной вежливо! Я не понимаю, какую цель вы преследуете. Ваш отец относился ко мне плохо. Долгие годы он считал меня незаконнорожденной. Но это дело прошлое. Уверяю вас, я никогда не делала ничего, чтобы ему навредить. Ваше поведение утвердило меня в мысли, что он как следует постарался очернить меня…

Ее ответ, спокойный и полный достоинства, заставил молодого банкира растеряться. Он помолчал. Мари он напомнил хищника, готового прыгнуть на свою жертву, ищущего самый верный способ атаковать ее и сразить!

— Мадам, повторяю, вы абсолютно зря стараетесь меня одурачить! Я с презрением отношусь к вам, и не я один… Вы сеете несчастья, сохраняя при этом вид эдакой святоши!

Рассерженная Мари встала. Этот человек попросту не воспринимал сказанное ею. Ей удалось сохранить самообладание, она попыталась с помощью ясных и логичных аргументов опровергнуть обвинения Гийома, но тот не желал ничего слышать. Складывалось впечатление, что он унаследовал от отца все его худшие качества и, судя по всему, его глубокую ненависть к ней, Мари. Этот молодой человек заслуживал хорошей трепки, которая, возможно, вернула бы ему способность мыслить здраво. Ей вдруг захотелось схватить его за шкирку и как следует встряхнуть, словно шаловливого ученика, который сделал что-то дурное. Однако ей было любопытно услышать продолжение, и она все еще с трудом верила в услышанное. Это помогло Мари сдержать свой порыв. Раз уж она здесь, нужно покончить с этим ужасным недоразумением!