Дочь Земли

И тут Алю, как говорится, переклинило. Она стремительно развернулась, схватила с соседней парты учебник и с силой огрела обидчика по голове. Расправа не замедлилась.

- Лаврентьева! Совсем с ума сошла! Вон из класса! - учительница прямо слюной брызгала.

У Али тряслись руки. Кое-как она сгребла свои пожитки в рюкзак. Извлекла из-под парты 'Мастера и Маргариту'.

- Сейчас же отдай книгу!

- Да пошли вы!!! - внезапно девочка сорвалась на крик. Вслед за возгласом последовала длинная непечатная тирада. Аля прижала книгу к себе, забросила рюкзак за плечо и кинулась к двери.

- Без матери не появляйся! - Отмерла вслед ей ошалевшая от такой наглости преподавательница. - Нет, ну совсем одичала! Что ж это делается, а?!..

Дальнейшего Аля не слышала. Захлопнув дверь класса, она через ступеньку неслась вниз по лестнице.

* * *

Дрожь. Опять эта гадостная дрожь в руках и коленках. Ступени плывут перед глазами. Как будто их кто-то специально раскачивает. Эмоции в ступоре. Тошнит только, да мушки мельтешат и вертятся.

Стоп. Да стоп, же, Александра! Чего разошлась, как дура распоследняя?! Слезами еще умойся. Сопли распусти! Можно подумать, когда-то было по-другому!

А ну-ка, бери себя в руки, истеричка ты несчастная. Они не увидят твоих слез. Они не дождутся твоего страха. Да ты лучше их всех вместе взятых! Только и умеют, что облаивать да грязью поливать. А ты не сдашься. Ты им всем покажешь. И у тебя все будет - О-го-го!..

Губы затряслись беспомощно, устав сдерживать рвущиеся наружу, безнадежные горькие всхлипы. Слезинки покатились по щекам, быстро-быстро, догоняя друг дружку.

Еще одна маленькая смерть.... Интересно, которая по счету?..

* * *

- Мам, я хочу школу поменять. - Аля осторожно прихлебывала почти кипящий чай из керамической фиолетовой кружки. Дула на жидкость, разгоняла прозрачные лимонные ломтики и старательно не смотрела матери в лицо.

- Господи, ну что там опять случилось? - мать устало присела напротив. - Что ты натворила снова?!

- Ничего. Я просто хочу учиться в двадцатой. Я тебе уже говорила. У меня там подруги.... И-и... там студия по рисованию есть...

- Какое еще рисование? Да когда ж ты за ум возьмешься?!.. Алька, тринадцать лет стукнуло! Никогда б не подумала, что такое вслух говорить буду, но это предел натуральный! Ты уже не маленькая девочка, нужно хоть немножко задумываться о будущем. Другие, вон, поступление вовсю планируют....

- Мама, у меня четыре класса впереди!

- А пробегут они, знаешь, как быстро? Оглянуться не успеешь. Нет, ну кошмар какой-то! Иногда думаю, лучше б ты уже на мальчиков заглядывалась, что ли, чем в куклы играть до сих пор!

- Я не играю. Мне просто нравиться моделировать одежду.... А в студии мне сказали, что у меня хорошие данные. Они меня даже готовы взять сразу на второй курс.... Мамуля, ну пожалуйста!

- Нет! Никогда и ни за что. И так не учишься толком, а тогда совершенно про учебники забудешь. Художник, это не профессия. Это можно в свободное время... бумагу пачкать! А на хлеб себе ты этим не заработаешь.

- Но там занятия вечером, после семи!..

- Еще лучше! Будешь по вечерам шляться неизвестно где! Я сказала - нет, значит, нет!

Аля опустила голову. На кухню вошел отец.

-Ну и что тут за сборище? - протянул, слегка растягивая слова. - А ты чего тут расселась? Марш за уроки!

Аля взяла чашку и, отвернувшись, проскользнула мимо родителя в дверь.

- Нет, ну вы поглядите на нее, - распалялся он вслед, - ни 'здрасьте' вам, ни 'до свидания'! Вырастил охламонку на свою голову.... Мать, ё-моё, меня кормить сегодня в этом доме будут?!..

Оказавшись в своей комнатке, девочка захлопнула дверь. Села прямо на пол у потертого диванчика. Пристроила чашку рядом. И, уронив голову на руки, неотрывно уставилась на поблекший ковровый узор.

'Какого черта ты, вообще, живешь, Сашка?.. Какого?.. Э-эх! Вот, если б он и впрямь существовал!..'

* * *.

Широкие прозрачно-черные ступени вытесаны из цельного камня, закручиваются свободной спиралью. Ограждения нет. Только узкие стрелы-колонны возносят в небо мерцающие острия. Центр - каменная восьмиугольная платформа высотою около двадцати метров, края обрываются вертикальным срезом. Поверхность, глубоко синяя, в тусклом вечернем свете играет миллионами крохотных золотых брызг. Посредине - потрясающей натуральности лотос, свернувший каменные лепестки в тугой бутон. В подступающей тьме он светится ровным зеленоватым светом.

Краасс стоит у изножия, закинув голову. Глаза закрыты, губы мерно шевелятся, речитативом проговаривая строки древнего языка. Вокруг - пронзительная тишь и, иногда, свист ветра, вздымающего в смерчики между колоннами невесомую пыль.

С тихим шелестом каменные лепестки начинают расходиться. Они опускаются все ниже, образуя широкую зубчатую чашу. Середина её по-прежнему скрыта от глаз стеною лепестков. Высота каменного цветка достигает размеров двухэтажного дома.