Дочь Земли

- Краасс передал, что еще задержится на Левионе. Ты не знаешь, надолго? - Аля хотела произнести это буднично, равнодушно. Но горячий сгусток пониже горла сдавил грудную клетку. Слова прервались коротким всхлипом. Она ссутулилась, отвернулась.

- Я выясню, Алира. Сегодня же, малыш. - Зэер посмотрел на сгорбленную горестно, тонкую фигурку. Сжал гневно челюсти. Острые ногти, царапнув, проткнули обшивку сидения.

'Что ж ты творишь, Краасс?.. Что ты делаешь, паршивец?!.. Зачем?!!..'

* * *

- Тебе обязательно нужно поспать....

- О, а я что говорила?!.. Отлично. Превосходно.... Спать?.. Будем! А покрепче ничего нет, а?.. Я долго спать хочу. Вечно, желательно!

- Алира. - Зэер поднес кубок к запекшимся коркою губам. - У тебя температура. Зашкаливает. Ты должна это выпить.

- Температура... - она оскалилась язвительно. - У кого ее нет? У камней, у дождя, у дыма? У инфузории туфельки, блин?!.. Странно было бы отсутствие оной, а не наличие!.. Понял?!

- Умничаем, да? - Помрачнел рагезт. - Профессором воображаемся? Выбирай, тогда. Или питье и диван с подушкой. Или упакую сейчас в капсулу, и дело с концом. Ну?!

- Рискни здоровьем! - Девочка прищелкнула зубами. Ухмыльнулась недобро.

Зэер вздохнул, посмотрел виновато.

- Прости, Алира.

Рука трансформера обвилась вокруг талии железной хваткой. Ноги подломились. Падая навзничь на диван, Аля успела заметить в его пальцах маленький плоский прямоугольничек.

Холод металла. Укус иглы.... Синева и шум прибоя.... Ночь.

* * *

- И давно она в таком состоянии? - Меланхоличный голос Краасса был исполнен скучающего равнодушия.

- Четвертые сутки. Жар не спадает. - Помощник покосился раздраженно. Передвинулся поближе к разметавшейся на кушетке в болезненной полудреме Але. - Не возьму в толк, зачем эксперименты эти устраиваешь?

- Еще какие-нибудь симптомы? - Тот никак не прореагировал на эту подчеркнутую демонстрацию недовольства.

- Слабость. Боль. Галлюцинации иногда. Случались приступы агрессии. Но она самостоятельно умудрялась их подавлять. Несмотря на то, что слабеет прямо на глазах. Я бы сказал - ты вовремя вернулся!

- Я всегда все делаю вовремя. - Краасс насмешливо улыбался. - Спасибо, Зэер. - Натолкнувшись на ледяной взгляд помощника, подчеркнул, - Претензии выслушивать не собираюсь. Благодарю. Возьми отгул. А лучше - отпуск. Короткий.

- Её, в любом случае, нельзя оставлять без присмотра.

- Не оставим. Выбирай, давай. Не ограничиваю.

- В самом деле? - в синих глазах повис космический холод. - Тогда проведаю Арео.

- Губа не дура, приятель. Но... слово не птичка. Отправляйся.

- Интервал?

- Двадцать суток, чистыми. Устроит?

- Более чем. - Зэер отвернулся. Присел у постели. Погладил горячее запястье. Приложил ладонь к пылающему лбу. Шепнул с грустною нежностью. - Поправляйся, дружок. Скоро свидимся.

Окруженные лиловыми тенями веки шевельнулись. Губы сложились в слабую улыбку.

- Ты... уходишь?.. Надолго? - Не прошептала - прошелестела, с трудом поворачиваясь на бок.

- Не переживай, ребенок. Я надеюсь стать ему достойной заменой.

- Краасс?! - Глаза раскрылись. С минуту всматривались без выражения. Веки упали. - Зэер, у меня опять эти чертовы глюки.... Позови Тэо. Я хочу уснуть.

- Хорошо, котенок. - Краасс сделал помощнику знак удалиться. - Все для моей девочки. Включая глубокий сон.... Тэо!

- Да, хозяин? - Откликнулся Дом насторожено.

- Чтоб я никого тут не видел и не слышал, с тобою вместе. Пока приказ не отменю. Уяснил?

- Так точно.

- Я рад. А теперь смени эту спартанскую панораму, пожалуйста. И позаботься о достойном и разнообразном угощении. Алире оно вскоре понадобится. А, может статься, и мне.

- Принято, хозяин.

- Превосходно. Выполняй!

* * *

... Она смотрит на экран визифона, зажимая трясущимися пальцами рот, хватая воздух душными, скомканными кусками. Дышит глубокими отрывками, заталкивая подальше вглубь подползающие волны тошноты. И не может отвести глаз от царящей безумным карнавалом вакханалии смерти и разврата.

Обнаженные, израненные тела, извивающиеся в похотливых обручах объятий. Воздух, пропахший насквозь помесью блуда и крови. И истошные, захлебывающиеся вопли жертв, уходящих из жизни в конвульсиях жестокой пытки. И глаза. Жуткие. Лимонные. Драконьи.

Они окружают её. Глядятся, с любопытством и издевкою. Захлестывают, затягивают, топят в наплывающем вале вожделения. Насмешничают и язвят. Забавляются, утверждают, приказывают! Они вездесущи... всевидящи... всемогущи.... Как и сам их хозяин, - олицетворение векового зла!

Рокочущий низкий тембр проговаривает, насмехаясь:

- Я, разве, разрешал тебе подсматривать, негодяйка маленькая?..