Дочь воздуха

Она крепко обняла его в ответ, погладила по растрёпанным светлым волосам.

— Ты изменился, — произнесла она удивлённо.

— Ты тоже, — откликнулся волшебник. — И, тётушка… если я могу тебе помочь… возместить то зло, которое тебе причинил мой дядя…

— Ей ничего от тебя не нужно! — раздался злой голос и Довард, красный от возмущения, оттолкнул кузена от своей матери. — Убирайся прочь, ты, глиняное чучело!

— Довард, сынок, — неуверенно произнесла тётушка. Рейнеке с несвойственной ему проницательностью вдруг понял: ей неловко рядом с сыном. С сыном, которого она бросила легко, как все женщины сильфов, очутившиеся на земле, бросают своих детей, и который ждал, любил и верил, что сможет быть ей нужным. И то, что Доварда, готового ради неё расшибиться в лепёшку, она нисколько не любила, а чужого ребёнка, племянника человека, который отнял у неё воздух — любила, с детства ласкала и баловала, — это ей тоже приходилось скрывать.

И ещё вдруг Рейнеке понял: нет. Даже если Лика от него откажется, даже если она не захочет разделить с ним жизнь на земле, нет. Он не позволит, чтобы его ребёнок однажды вырос вот в такое вот создание, которое…

— Довард, — вдруг мягко произнёс волшебник. — Скажи мне, как умер твой отец?

— Он мне не отец! — с ненавистью выкрикнул Довард. — Этот… это… он мне не отец! Он держал в плену мою мать, он в жизни не позаботился о том, чтобы узнать о своём ребёнке, он…

Тётушка отвела взгляд.

Рейнеке замутило. Он не слишком любил отцовского брата, но узнать такое… должен ли он убить за это кузена? Но дядю уже не вернуть…

— Вот ты где! — раздался пронзительный мальчишеский голос. — Д'ооооврд! В день добрых ветров, под светом далёких звёзд и ради распустившихся цветов и листьев я бросаю тебе обвинение!

— Поди прочь, козявка! — отмахнулся Довард, но эльфёнок ухватил его за рукав и повис в воздухе, болтая ногами. Рейнеке усмехнулся: он знал, как цепко может вцепляться маленький негодник.

— Я бросаю тебе обвинение! — ещё пронзительнее завопил мальчишка. — Все слышали?! Обвинение! Обвинение Д'ооооврду!

Музыка оборвалась, пение смолкло. Их немедленно обступили эльфы и сильфы. Повисла напряжённая тишина.

— Д'ооооврд, сын дочери воздуха и смертного человека! — по-прежнему пронзительно вопил эльфёнок. — Я обвиняю тебя в том, что ты подверг свою сестру по небу человеческой магии! Ты обрёк её на землю! Ты! Слышите все! Я обвиняю Д'ооооврда!

Вокруг послышались голоса: возмущённые, удивлённые, недоумевающие. Потом толпа незнакомых Рейнеке сильфов и эльфов расступилась, пропуская…

Один раз в году мы превращаемся в вихри, которые, крутясь волчком на эльфийской поляне, становится всё плотнее, плотнее… Это волшебство, злую пародию на которую сотворил недавно человеческий маг. О нём я не вспоминала: старик получил сполна. Моя жизнь на небе была… наверное, всё же не такой, как мне мечталось. Что-то тянуло меня к земле. Что-то не давало забыть. К тому же всю зиму, до самого праздника добрых ветров нам не хватает еды. Мы носимся по небу, беспечные и жестокие, но мы голодны, очень голодны. Люди отнимают у нас слишком много магии.

К тому же на небе не так много закоулков и укромных мест. Мне некуда было укрыться от навязчивого поклонника, который летал за мной, уговаривая, прося, умоляя, требуя… но дочери воздуха выбирают сердцем. Дочери воздуха не соглашаются на то, что есть…

Невесело было мне, когда меня подхватили ласковые ветерки и закружили в победном танце. Не хотелось мне плясать вместе со всеми. Не хотелось, чтобы приходила весна, чтобы добрели ветра. Мне было невесело, так зачем мне радоваться с остальными?..

Этот голос я бы узнала из тысячи. Даже забыв всё, что меня связывало с жизнью на земле, забыв о смертном теле, даже забыв об отложенном мной яйце, я бы всё равно — узнала.