Дочь воздуха

— Это хороший дар, — одобрила Бадб. — Чего ты хочешь взамен?

— Ничего.

— Подумай, сын земли.

— Мне ничего не надо, — равнодушно отозвался волшебник.

— Ты не хочешь вернуть себе Л'ииикькаю, сын земли?

— Она не вещь, чтобы мне её возвращали.

— Ты не хочешь отомстить сыну своего дяди, Д'ооооврду?

— То, что он сделал, он сделал не против меня.

— Но разве ты не хочешь отомстить за свою женщину? — настаивала старуха.

— Она не считает себя моей женщиной. Я буду защищать её, но мстить… я никому и никогда не мщу.

— Бабушка! — раздался откуда-то мальчишеский голос. Волшебник не повернулся. Он знал: как бы он ни встал, голос Робина будет звучать за его спиной, пока паршивец не захочет показаться. — Ты не о том спрашиваешь!

— Мой внук, — усмехнулась старуха, — хочет знать, что рассказали тебе гномы.

— Дети камня не видят детей воздуха, — всё с той же холодностью ответил волшебник. — Они не имеют отношения к тому, что случилось с Л'ииикькаей.

Он без труда высвистал птичье имя своей возлюбленной.

— Ты плохо спрашивал! — срывающимся от возмущения голосом завопил Робин.

Рейнеке засмеялся.

— Если я отвечу на твой вопрос, ты перестанешь меня донимать? — уточнил он.

— Вот ещё, — тотчас надулся мальчишка.

— Тогда проваливай.

— Эй! — завизжал эльфёнок. — Ты знаешь! Ты знаешь! Ответь мне!

Он выпрыгнул откуда-то из-за угла, которого тут не было, и заскакал вокруг юноши.

— Скажи! Скажи мне! О, скажи скорее! Говори сейчас же! Ты знаешь!

— Внук, — прозвучал голос его бабки. Робин надулся и сел на землю.

— Ну, хорошо, сын земли. Пожалеешь ещё. Вот, клянусь — перестану тебя донимать! Что сделал Д'ооооврд?

— Отдал волос магам, — усмехнулся волшебник. — Кому же ещё.

— Так просто?! — обиженно ахнул мальчишка. — Да я его…

Он вскочил на ноги и умчался.

— Ты хочешь попасть на праздник добрых ветров, — сказала старая Бадб.

— Да, — просто ответил волшебник.

— Я проведу тебя туда, — так же просто сказала старуха и протянула руку. Волшебник без колебания вложил свою в раскрытую ладонь.

Они оказались на поляне, окружённой вековыми дубами. Рейнеке даже ради спасения собственной жизни не смог бы сказать, где именно находится это место и как отсюда вернуться. Было темно. В ночном небе вспыхивали яркие звёзды — по одной, с медленной и величавой торжественностью. Откуда-то из-за деревьев доносилась музыка, кто-то перебирал струны арфы — небрежно, словно бы ни о чём ни думая, но получалось красиво и завораживающе.

Ветер дул, кажется, отовсюду, он трепал плащ волшебника, сдул с него шапку и ворошил волосы. Где-то вдали закручивались маленькие, чуть светящиеся смерчи, в которых постепенно проглядывались очертания человеческих фигур.

Не человеческих, поправил себя Рейнеке. Сильфийских.

— На этот раз ты герой вечера, — неожиданно мирно заявила старуха, всё ещё держа юношу за руку. — Мой внук иззавидовался весь. Хоть он и добился от Л'ииикькаи обещания отдать всё за всё, а такой чести ему не видать как своих ушей.

— Что значит «всё за всё»? — немедленно спросил волшебник.

Бадб рассмеялась.

— А ты всё тот же, мальчик. Но я тебе отвечу. Всё за всё — это обещание выполнить любое желание в обмен на неограниченную помощь.

— Любое? — насторожился Рейнеке. Бадб рассмеялась ещё громче — молодым смехом, который так странно прозвучал в устах сморщенной старушонки, что волшебник невольно покосился на свою спутницу.

— Не беспокойся, сын земли, он не попросит её руки.

Рейнеке пожал плечами, не став оправдываться, что вовсе не это имел в виду. Он и сам не знал, что имел в виду, просто Робин был не тем существом, перед которому он рискнул бы пообещать выполнить любое желание.

— Растёшь, мальчик, — снова засмеялась старуха и отпустила его руку.

Рейнеке только на миг отвёл взгляд… и вот Бадб рядом с ним уже не было.

Неведомый музыкант тихонько запел, вплетая голос в звучание арфы. Сильфов на поляне всё прибавлялось. Они были веселы, оживлены и подхватывали звучащую под деревьями песню. Слов Рейнеке не разбирал, не был даже уверен, что эта песня состоит из слов, а не только из переливов звонких нечеловеческих голосов.

Волшебник молча ходил между эльфами и сильфами, почти не удивляясь тому, что научился их различать. Он и сам не знал, ищет ли среди них Лику. Наверное, всё-таки да. Но что он ей скажет? О чём они будут разговаривать?

Но он наткнулся на кое-кого другого.

— Рейнеке, мальчик мой! — раздался одновременно знакомый и незнакомый голос тётушки Меик. Волшебник повернулся. Тётушка была в неподпоясанном бледно-голубом платье, не украшенная ничем, кроме копны светлых распущенных волос. Но страннее наряда был её взгляд. Рейнеке моргнул. Из взгляда тётушки ушёл страх и это было… красиво. За столько лет он никогда не думал, что его старая тётушка была по-настоящему красива завораживающей нечеловеческой красотой. Теперь он понял, почему дядюшка удерживал жену возле себя даже против её воли. Но почему того не коробил вечный страх в глазах возлюбленной — этого Рейнеке не мог ни понять, ни принять.

— Тётушка! — искренне обрадовался волшебник и обнял родственницу.