Дочь Вороньего Короля

— Ничего? Ну ладно, как скажешь. Так что же, о чем ты говоришь идиоткам вроде меня, чтобы успокоились? Может, и на мне потренируешься?

— Обычно я говорю им, что его высочество не создан для любви к одной женщине. Что он — избранный Богом, а потом должен оставить как можно больше отмеченных небесами детей. Напоминаю о его щедрости и доброте.

— Талиссе тоже говорил все это?

— Ей, — Лариэс помялся, но все-таки закончил, — не пришлось ничего говорить.

— Не хочешь облегчить душу?

— Зачем? Что было, то прошло, — соврал Лариэс. — И, кажется, это не я, презрев все приличия, пришел к вам в покои с распухшими от слез глазами.

Игнис отстранилась и залилась безрадостным смехом.

— Какая же я все-таки дура…

Лариэс промолчал. Он мог бы многое сказать, но какой в этом был смысл? Что бы изменили его слова? Ровным счетом, ничего. Игнис требовалось плечо, на которое можно опереться, друг, которому можно выговориться, который все поймет. В том, что она не пропадет, Лариэс не сомневался, а уж что делать теперь, девушка могла решить и сама.

— Представляешь, — продолжала она, меж тем, — я влюбилась в него с первого взгляда. Обокрала отца, сбежала из дома, и все ради чего? Ради того, чтобы посмотреть, как он затаскивает в кровать Блаклинт? Ну конечно, у нее ведь белоснежная кожа и груди, как арбузы, а что я?

Игнис коснулась своих ужасных шрамов и посмотрела Лариэсу прямо в глаза.

— Скажи, я ведь уродлива?

Лариэс понял, что на этот раз он попался. Ни один прямой ответ не устроил бы огнерожденную, а ее следовало успокоить любой ценой.

Чтобы выиграть несколько секунд, он поднялся и подошел к окну, выглянув во двор, туда, где продолжалось веселье — солдаты уже вторые сутки продолжали отмечать невероятную, достойную сказаний и легенд, победу.

— Ну? — услышал он требовательный голос собеседницы и понял, что больше тянуть время нельзя.

"Господи, пожалуйста, дай мне сил и позволь уверенно пройти это испытание", — взмолился Лариэс.

Он повернулся и встретился взглядом с Игнис. В глубине ее карих глаз застыла мольба, и только сейчас Лариэс полностью осознал, как же на самом деле одинока и несчастна приемная дочка одного из самых влиятельных людей мира. Только теперь до него наконец-то дошел весь ужас ее существования — существования человека, ненавидящего зеркала, человека, уставшего от постоянных жалостливых взглядов одних, и отвращения других.

И он понял, что не нужно ничего придумывать, не нужно готовить речи и заниматься подобной ерундой. Следует лишь сказать правду, только правду и ничего кроме правды. Ответ должен исходить из глубины сердца, и это будет правильным решением.

— Ты — самый интересный человек, которого я встречал, — уверенно проговорил он, делая шаг навстречу ей, — с тобой весело и никогда не скучно. Ты за несколько недель стала моим лучшим другом, понимаешь? Красива? Конечно, причем настолько, насколько сама считаешь себя привлекательной. Пока ты не поверишь в это, ни чьи слова ничего не сделают, ясно тебе, глупая девчонка? Его высочество выбрал другую? Ну, значит, тем хуже для него. Для меня принц — бог, но даже боги могут ошибаться, он пожалеет, но тогда будет поздно. Все будет так, как я сказал, но для этого нужно поверить в себя. Так что не нужно слез и этой жалости, недостойной огнерожденной, которая вправе выбирать свою судьбу. А теперь соберись и прекрати рыдать!

Последние слова он буквально прокричал, нависнув всем своим немаленьким ростом над Игнис, которая в этот момент показалась хрупкой и удивительно ранимой.

Девушка смотрела на него, широко распахнув глаза, а затем отчаяние и боль исчезли из них, и огнерожденная бросилась к Лариэсу на шею, обнимая его так, что затрещали позвонки.

— Спасибо тебе, — прошептала она. — Это именно то, что я хотела услышать.

Он чуть отстранил собеседницу и покачал головой.

— Ваше высочество, как не стыдно вешаться на шею к неженатым мужчинам.

Игнис фыркнула и ее кулачок больно впился в плечо виконта.

— Поговори мне тут. — Она помедлила, и произнесла. — Но действительно, спасибо. Я рада, что встретила тебя.

— Я тоже, моя принцесса.

Эти слова вырвались сами по себе, и Лариэс тут же обругал себя за глупость, но Игнис никак не отреагировала на них. Она зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Кажется, я еще не полностью восстановилась, пойду, пожалуй, к себе.

— Это будет самым правильным решением. Спокойной ночи.

— И тебе сладких снов, мой друг.

С этими словами заметно повеселевшая принцесса покинула телохранителя.

Глава 28

Два следующих дня Лариэс метался между лазаретом, где на поправку шли Кларисса и Эрик, и покоями Игнис.

И если друзья приходили в себя — даже Эрик начал шутить на тему увечья — то с огнерожденной дела были несколько хуже. Лариэсу приходилось утешать ее, болтая о всякой ерунде и вообще и не давая времени на то, чтобы задуматься о всяческих глупостях. Паллидий, надо заметить, также все время ошивался поблизости — ученик Корвуса явно что-то чувствовал, хотя и не мог объяснить, что именно.