Дочь убийцы

Эджастментс… Коррекция… чего? Единственная ассоциация, возникшая у Блейдс, была связана с хиропрактикой, но двадцать минут поиска в этом направлении не принесли результата.

Вернемся к самому Бенну. Что-то тайное, секретное… хай-тек… биотехнологии? Опасность отравления, о которой узнал и собирался рассказать Эндрю?

Беркли, средоточие колледжей, концентрация хай-тека… Но Грейс не могла избавиться от ощущения, что Эндрю Тонер пришел к ней из-за проблем с родственником. Близким родственником.

Какое-то время она размышляла об этом.

Эндрю убили. Возможно, Билл. Или его сообщник, здоровяк, который преследовал ее на прибрежном шоссе.

Билл мертв.

Преимущество того, что ублюдок путешествовал тайно и налегке: скорее всего, оружие у него незарегистрированное, и его сложно проследить.

Женщина изучила ключи на короткой цепочке. Три от обычных замков и один от «Крайслера». Никаких бирок.

В мусор.

Теперь конверт.

* * *

Пакет был тонким. Когда врач открыла его и встряхнула, из него выпал листок бумаги.

Белый лист с текстом, распечатанным с компьютера. Краткое досье на Грейс: имя, адрес и телефон офиса, профессиональная квалификация и зернистая черно-белая фотография, загруженная с главной страницы сайта факультета психологии Университета Южной Калифорнии.

Снимок семилетней давности, сделанный сразу после того, как она окончила аспирантуру и ей предложили остаться в качестве преподавателя. Самый молодой выпускник в истории факультета, удостоенный такой чести, как сообщил ей Малкольм.

Они втроем – Малкольм, Софи и она – отмечали окончание учебы роскошным обедом в «Спаго» в Беверли-Хиллз, когда он объявил об этом. Софи тихо улыбалась, а Малкольм приканчивал третий «Манхэттен» со льдом и сиял от удовольствия.

Грейс ковыряла креветочный коктейль и удивлялась, что не чувствует ничего особенного, но радовалась, наблюдая за ними.

Она заслужила это предложение работы, хотя наука ее не привлекала – у нее был практический склад ума.

Как бы то ни было, Малкольм и Софи были счастливы, и Блейдс с удовольствием вспоминала о том дне… Не отвлекайся, девочка. Грейс стиснула зубы, и ее мозг подчинился телу. Снова почувствовав тошноту, она решила вернуться «к основам» и внимательно изучила снимок, которым пользовался Билл для ее идентификации.

В то время она носила длинные волосы, до пояса, прямые и слегка распушенные на концах. По требованию фотографа Блейдс собрала их в «хвост», чтобы «показать нам ваше милое лицо, доктор».

Между снимком семилетней давности и ее теперешней внешностью разница была не слишком велика – старела Грейс медленно. Что облегчило задачу Биллу Бенну-младшему. И тому, кто придет ему на смену.

Разорвав листок на полоски, а потом каждую еще пополам, Блейдс присоединила клочки к куче мусора. Затем еще раз встряхнула конверт, и хотя из него ничего не выпало, она все равно заглянула внутрь. И заметила маленький бумажный квадратик, застрявший в нижнем углу.

Энергичное встряхивание не помогло, и доктор, сунув руку в конверт, ухватила этот клочок двумя пальцами. И извлекла наружу неровно вырезанный из газеты квадратик шириной около полутора дюймов.

Бумага была пожелтевшей и хрупкой – когда Грейс взяла ее, на стол посыпались золотистые чешуйки. Положив квадратик на стол, она стала внимательно его изучать.

Кусок черно-белой фотографии, очевидно, вырезанный из большего по размеру снимка.

На нем синими чернилами было обведено лицо мальчика лет десяти-одиннадцати. Круглое лицо с приятными симметричными чертами и широко расставленными светлыми глазами. Огромная грива белокурых волос спадала на лоб, закрывая брови. Густые вьющиеся пряди спускались на грудь.

Мальчик, утонувший в волосах.

Он смотрел прямо перед собой, но не в фотоаппарат. Глубоко посаженные, запавшие глаза, как будто принадлежавшие старику, были расширены от страха.

Вид у него был жалкий. Дикий.

Знакомый.

Теперь Грейс поняла, где она впервые увидела мужчину, который назвал себя «ищущим искупления».

Глава 26

Девятый и десятый дни рождения Грейс были отмечены воздушным, но безвкусным бисквитом и чудесным шоколадно-мятным мороженым, которое подавали на ярких бумажных тарелках на кухне ранчо.

Она знала, что миссис Стейдж старалась устроить ей праздник, но каждый год в доме жили разные дети, причем одни были слишком малы и не понимали, что происходит, а другие много плакали и были не в настроении веселиться.

В первый раз, за неделю до девятого дня рождения Грейс, Рамона спросила, какой торт она предпочитает.

– Бисквитный, пожалуйста, – ответила девочка, потому что хозяйка ранчо всегда пекла бисквиты, и хотя вкус у них был не очень, Блейдс знала, что она справится с ним без труда.

– Конечно, Грейс, я испеку. А как насчет глазури? Шоколадная, ванильная? Любая, на твой вкус – если скажешь «Пина колада», я постараюсь ее найти.

Вкус не имеет значения. Дни рождения не имеют значения.

– Шоколад подойдет, – сказала будущая именинница.

* * *