Дочь циркача

Я достал ноутбук, сел к столу и начал писать историю своей жизни.

Беата

В углу перед камином стоят две пустые бутылки из-под виски. Не понимаю, почему прислуга не убрала их, но я брошу их в мусорную корзину, прежде чем рано утром пойду завтракать.

Я прожил здесь уже десять дней и за последние три дня ничего не написал. Писать больше было не о чем. Но теперь есть.

Первый раз после отъезда Марии я встретил женщину, с которой оказался, как говорят, на одной волне. У меня здесь появилась подруга, мы с ней совершаем долгие прогулки по береговым пустошам вокруг Амальфи. Она, как девочка, носит белые сандалии и желтое летнее платье, в них она ходила и в горы. У нее хорошее чувство юмора, и она не из тех, кого может испугать холодный душ. Сегодня нас застигла сильная гроза.

Я много думал о предостережении Луиджи, но мне трудно представить себе Беату в роли подсадной утки, мы уже сильно привязались друг к другу. Если ее и подослали сюда как подсадную утку, то, наверное, она по пути отказалась от этой роли. Я до сих пор не видел никого с микрофоном в ухе, и мы с ней уже два раза были в Мельничной долине, где не встретили ни одной живой души.

Я убежден, что у Беаты тоже есть своя тайна. Она так странно вела себя, когда мы сегодня вечером возвращались из маленькой деревушки Поджеролы. На нее вдруг напал страх, она горько плакала и сказала, что мы больше не должны встречаться.

Однако рано утром мы все-таки отправимся на прогулку через горы в Равелло. Беата свободна, она ни с кем не связана, возможно, я спрошу у нее, не хочет ли она отправиться со мной на Тихий океан. Я расскажу ей о «Помощи писателям» и уже поведал несколько историй. Мне больше не надо сдерживать себя, я выпускаю все сюжеты на волю и возвращаю себе то, что принадлежит мне.

Вскоре Беата прочтет и то, что я написал в отеле за эти дни. Не думаю, что ее шокируют мои отношения с девушками, может быть, они даже развеселят ее. После вчерашних слез ей это будет полезно. Она тоже не монашка, я не спрашивал ее о прошлом, но оно не имеет никакого значения ни для кого из нас. Она еще не знает, что я очень богат, сперва я спрошу, не поедет ли она со мной на Тихий океан, и только после этого расскажу о своей полной материальной независимости. Я уже начал изучать авиамаршруты. По средам есть рейс из Мюнхена в Сингапур, и я на всякий случай заказал два билета. Места ID и IG в первом классе.

Посмотрим, что будет.

Мы сможем переезжать с острова на остров, пока не выберем то, что нам подходит. Сможем, если на то пошло, купить дом, может быть, найдем бунгало с видом на море. Я уже могу уйти на покой, а Беата пишет акварели.

Опять я расфантазировался. Но многого для этого не надо.

* * *

Закончив свое краткое жизнеописание — вплоть до поспешного отъезда из Болоньи, — я несколько часов просидел перед окном, не сводя глаз с волн, бьющихся о Сарацинскую башню. Это было в Страстную пятницу, за день до того я встретил Беату. И даже не пошел в город, чтобы посмотреть на процессию в память о муках Христовых.

Я решил попросить разрешения отправить из отеля электронной почтой Луиджи то, что я здесь написал. Возможно, будет неплохо запутать след. Пусть Луиджи, если захочет, отдаст мою исповедь своему другу журналисту, который пишет для «Коррьере делла сера», а тот уже может делать с ней все, что угодно. Я заинтересован, чтобы историю опубликовали как можно скорее или хотя бы сослались на нее. А я бы тем временем уже уехал из страны, изгой не должен надолго задерживаться в одном месте.

Проснувшись на другое утро, я все-таки решил остаться в Амальфи еще на один день. Была Великая суббота, погода прекрасная, и я еще не выбрался в Музей бумаги. После завтрака я спустился в город и купил «Коррьере делла сера» — ее я покупал каждый день. Два дня назад в короткой заметке о книжной ярмарке в Болонье я нашел пару строчек о том, что в этом году на ярмарке не было представлено ни одной сенсационной книги за опцион на которую бились бы все издатели, — тогда еще не существовало книг о Гарри Поттере. В этом году сенсацию вызвали слухи о некоем Пауке. За этим прозвищем скрывалась таинственная современная фабрика фантазии (sic!), которая снабжала идеями и полуфабрикатами для романов писателей по всему миру. Автор статьи, Стефано Фортерчиари, напоминал, что в древние времена люди нередко приписывали прославленному автору целый ряд чужих произведений. Но в случае с фабрикой идей речь идет о противоположном явлении. Несколько десятков, а может, и сотен книг были написаны на основе идей и набросков, принадлежавших одному человеку. Я невольно улыбнулся, прочитав эти строки. После меня останется заметный след.