Дочь последнего дуэлянта

Дю Вульди уверил, что никакой срочности нет, что он поживет в замке и подождет, пока госпожа де Конде наберется сил, чтобы выдержать путешествие в Берри, куда были вызваны обе дамы де Конде. С этими словами он пожелал принцессе доброй ночи, доброго здоровья и отправился к Клер-Клеманс. В ее спальне было гораздо темнее, и та, которая считалась принцессой де Конде, выглядела просто ужасно. Ничего удивительного. Изабель приложила немало усилий и покрасила бедняжку чуть ли не в зеленый цвет. Однако у больной хватило сил с негодованием бросить письмо в лицо офицера. Она лежит на смертном одре от свалившихся на нее бед! Она ждет смерти, которая от нее в двух шагах, так что пусть ее оставят умирать спокойно!

Дю Вульди постарался, как мог, ее умиротворить. Королева желает только блага своим дорогим родственницам, а он сам готов ждать сколько угодно, пока Ее Высочество почувствует себя лучше. Навестив мать, офицер отправился к сыну. Маленький герцог рядом с гувернанткой читал вечерние молитвы. Дю Вульди был удовлетворен и спокойно закрыл за собой дверь.

При выходе из покоев он встретил герцогиню де Шатийон, и она ему сообщила, что для него готов ужин, что люди его размещены во флигеле, где живет прислуга, а его самого ждет комната, которую успели хорошенько протопить. Комната оказалась куда более удобной и теплой, чем те, какие обычно доставались ему при исполнении служебных поручений. Дю Вульди с аппетитом поужинал, а потом растянулся на пуховике, наслаждаясь отдыхом, который считал более чем заслуженным.

Через три часа Клер-Клеманс с сыном в сопровождении госпожи де Турвиль, Ланта, Бурдело, де Ла Русьера и нескольких служанок бесшумно прошла по темному замку, спустилась вниз в погреба, где уже была открыта дверь в потайной ход. Все они прошли по мостку, казавшемуся не слишком надежным этой безлунной ночью, и оказались на другом берегу, в лесу, где их уже поджидала карета и лошади. Через несколько минут беглецы уже были невидимы во мраке и продолжили путь по лесной дороге.

Двое суток спустя, четырнадцатого апреля, в полночь Клер-Клеманс с сопровождающими въехала в Монтрон, укрепленный форт, принадлежащий принцессе Шарлотте и расположенный в восьмидесяти лье от Шантийи.

А в это время дю Вульди наслаждался удобствами жизни в почти что королевском замке. Он отправил министру Ле Телье длинное послание, сообщая, что все прекрасно в этом лучшем из миров, тогда как сторожить ему уже было решительно некого, поскольку накануне ночью Изабель тем же путем, что и Клер-Клеманс, проследовала вместе с принцессой по шаткому мостику. Их сопровождали Агата де Рику и госпожа де Бриенн. Они сели в карету и растворились во мраке ночного леса.

Карета без помех добралась до Парижа, и герцог де Сен-Симон оказал путешественницам гостеприимство, поселив их в своем особняке.

Госпожа де Конде не имела намерения ехать вслед за невесткой в Монтрон, ей было достаточно знать, что она и внук в безопасности. Принцесса намеревалась обратиться ко всем родственным правящим особам с жалобой на Мазарини, который посмел вынести приговор принцам крови и отправил их в худшую из тюрем. Время для этого было самое подходящее: ни регентши, ни ее сыновей, ни Мазарини в Париже не было. В их отсутствие вся полнота власти была передана дяде короля – герцогу Орлеанскому. Как такое могло случиться, неведомо никому. Месье, как известно, был страстным любителем заговоров, а предавая в последний момент своих союзников, стяжал себе немалое состояние, потому что, будучи достойным сыном своей матери Медичи, вынуждал платить немалую сумму за возвращенную верность.

Сейчас, получив чуть ли не всю полноту власти, Месье, преисполненный гордости, пребывал в редком для себя состоянии: он был предан короне. А вдовствующая принцесса де Конде в сопровождении герцогини Изабель де Шатийон лично явилась в Парламент, чтобы просить о справедливом суде для славного победителя при Рокруа и героя других сражений, которого позорно заточили вместе с братом и шурином в тюрьму, где, вполне возможно, готовится посягательство на его бесценную жизнь. Выслушав просьбу, президент Парламента господин Виоле, один из самых уважаемых его членов и восторженный поклонник Изабель, взял слово и выступил с большой страстностью в пользу просительниц и даже потребовал, чтобы их поселили на территории внутри ограды здания Парламента, дабы избавить их от всяческих нежелательных случайностей.