Дочь палача и ведьмак

Я стерегу врата в ад…

— Господи, — прошептала она. — Врата в преисподнюю. Про них она говорила. И даже насчет детей предостерегала! Но я не стала принимать ее всерьез…

Палач нерешительно кивнул:

— Она и мне про врата говорила. Я, как и ты, принял ее слова за бредни старой чудачки и думать про них забыл. Только сегодня на холме вспомнил.

Куизль хохотнул, затем порылся в принесенном с собой мешке, вынул охотничий нож, наметанным взглядом поискал в подлеске подходящую ветку и принялся вырезать дубинку.

— Местные, наверное, давно знают про этот вход, — проговорил он, задумчиво соскабливая кору. — Позднее, когда от крепости уже ничего не осталось, об истинном его назначении успели забыть. Запомнились только названия. Чертова гора, врата в преисподнюю. Хотя и они теперь значатся только на выцветших картах… — Куизль брезгливо сплюнул и взвесил в руке готовую дубинку. — Так уж устроены люди. Если не знают чего-то, приписывают это дьяволу.

Он снова взглянул на таинственный пик, внезапно принюхался и тихо спросил:

— Чувствуешь? Костром пахнет. Надо смотреть в оба. Как знать, может, старуха как раз перловку варит и своим криком половину долины на уши поднимет.

Магдалена сделала глубокий вдох, после чего скользнула вслед за отцом через сухой подлесок к скале, проскочила несколько метров открытого пространства и осторожно двинулась вплотную к холодному камню, пока впереди не показался вход в пещеру.

Перед ним никого не оказалось. От затухающего костра поднималась тонкая струйка дыма, и из пещеры не доносилось ни звука.

Магдалена расслабилась и вышла на поляну перед скалой.

— Все чисто, — сказала она облегченно. — Так что давай…

— Бойтесь же! БОЙТЕСЬ!

Слева из-за кустов заверещал пронзительный голос, затем из густого подлеска показалась худая старуха — та самая, которую Магдалена встретила несколько дней назад. Рваная одежда развевалась на ней, точно крылья у мотылька. Старуха грозно протянула руки к небесам.

— Дьявол восстал! — визжала она, словно одержимая. — Он покинул преисподнюю и теперь рыщет со своими слугами в поисках невинных детей, у которых сможет высосать кровь! Покайтесь, Богом молю, покайтесь!

На мгновение Магдалена застыла на месте, а затем устремилась к старухе и встряхнула ее за плечи.

— Ты говоришь о детях, — процедила она. — О моих детях! Скажи, этот безумец утащил детей в пещеру? Говори же ты, наконец!

Слепая старуха уставилась на нее белесыми глазами.

— Зло и добро, твои дети суть и то и другое, — пробормотала она. — Небо и преисподняя, Иегова и Люцифер… Остерегайся, дочь палача!

— Как… откуда тебе известно, кто я?

Магдалена растерянно выпустила старуху и отступила на шаг. Может, она действительно провидица? Поговаривали, что устами отшельников вещал сам Господь. Но что значили эти слова насчет детей?

Зло и добро, твои дети суть и то и другое…

— Говори, старуха полоумная, кто сюда входит? Что ты знаешь о детях?

К ним подошел палач и недоверчиво огляделся, опасаясь, что крики сумасшедшей могли привлечь к ним внимание.

Старуха улыбнулась, разинув беззубый рот.

— Да-да, дьявол забрал детей! — захихикала она. — Их принес ему верный его слуга.

— Так их двое? — расспрашивал палач.

Магдалена увидела глубокую морщину на лбу отца. Вероятно, он уже взвешивал свои шансы в предстоящей схватке с двумя противниками, которым не чужды ни убийства, ни похищения.

Внезапно отшельница рухнула наземь и принялась вопить.

— Я не смогла остановить его! — причитала она. — Злой дух бродит по моей пещере, шепчет мне на ухо ужасные вещи, но мои молитвы остаются без ответа. Господь карает меня за мои страхи! Я сбежала, но услышала дьявола и видела, как сатана схватил маленького человека. Ему больше не выйти из пещеры.

— Маленького… человека?

Магдалена почувствовала, как ноги у нее снова начали подгибаться. Это могло быть и совпадением, но Симон действительно был самым низким из всех мужчин, каких она знала.

— И… как он выглядел, этот маленький человек? — спросила она взволнованно.

Отшельница склонила голову набок, точно старая сова.

— Красивый, в благородных одеждах… Никчемные наряды! Ха, скоро от него ничего не останется, кроме бренного тела!

«Симон! — пронеслось в голове у Магдалены. — Господи, это же мой Симон!»

— Давно это было? — спросил Куизль. Он грубо схватил старуху за воротник и притянул к себе. — Говори, иначе сегодня же перед Творцом своим предстанешь.

Старуха визгливо рассмеялась.

— Ты угрожаешь мне, палач? — кричала она, болтая ногами в воздухе. — Ты, зарезавший сотни людей? В день Страшного суда они постучатся к тебе и потребуют расплаты! Покайся, палач, покайся!

Якоб, точно пальцы обжег, выпустил старуху. Та повалилась на землю и свернулась червем.

— И часа не прошло с тех пор, как маленький человек исчез в пещере, — запричитала она. — Господь да помилует его душу! Я видела, как сгорел монах; дьявол и его испытает очистительным пламенем!