— Разговор предстоит сложный, так что… — женщина кивает на свободные стулья, и Антон отодвигает один из них, предлагая мне опуститься на него.
Сам он садится рядом, хотя я думала, что бывший муж выберет место напротив.
— Для начала я бы хотела понять, какое отношение к Полянской Есение Антоновне имеете вы, — она смотрит за меня, и я прижимаюсь к спинке стула, чтобы не загораживать Антона.
— Я ее отец, — отвечает без заминки.
— Но насколько мне известно…
— У нас были сложности в отношениях с бывшей женой, и я лишь недавно узнал о том, что у меня есть дочь. Как вы понимаете, я собираюсь принимать участие в жизни своего ребенка.
— Ваша бывшая жена недобросовестно обращалась с девочкой. Где гарантии, что это не повторится? Вы наиграетесь через месяц, и малышка снова будет травмирована.
— Я… — открываю рот, чтобы поспорить с выводом о моем статусе ужасной матери, но в этот момент рука Антона ложится мне на бедро.
Он предупреждающе сжимает пальцы и медленно качает головой, когда я оборачиваюсь к нему.
— Мне казалось, что молодых матерей необходимо поддерживать. Может быть, Даша и не справлялась в некоторых моментах, но теперь, поверьте, все будет по-другому. У меня достаточно ресурсов сделать так, чтобы моя дочь ни в чем не нуждалась.
Рука на моем бедре сжимается сильнее. Я знаю, что это означает. Антон раздражен, потому что сейчас он вынужден лебезить перед этой теткой и быть милым с ней. Обычно он давит и прогибает всех под свое слово.
Я ухожу в себя во время продолжения разговора. Так легче сдержаться и не взорваться, когда меня опять задевают и упрекают. Причем они делают это вдвоем.
Руку Антон убирает, но я все равно чувствую, как периодически он прожигает тяжелым взглядом мой затылок.
— С кем будет проживать девочка, если мы вам вернем ее? — задает очередной вопрос женщина, которой я все больше с каждой секундой хочу вцепиться в волосы.
— Есения будет жить в моем доме, — заявляет Антон, и я опять вздрагиваю.
А меня? Меня он пустит на порог?
— Перечень документов, — перед нами ложится листок с кучей пунктов. — И нам необходимо будет проверить условия, в которых окажется девочка.
Антон забирает список и договаривается о времени инспекции, пока я все еще пребываю в какой-то странной прострации и заламываю себе пальцы под столом.
Чувствую себя пустым местом. От меня здесь вообще ничего не зависит, мое мнение никого не интересует.
На дрожащих ногах я выхожу из кабинета. Антон идет сзади, и это хорошо, потому что я не могу сейчас на него смотреть.
Или боюсь.
И голос его тоже боюсь услышать в виде моего приговора. Кажется, что мы выйдем из здания и он скажет мне убираться к черту из их с Есей жизней. Повоспитывала и хватит.
Я настолько не хочу злить Антона лишний раз, что даже не спрашиваю, куда он меня везет.
— Ты снимаешь? Адрес свой назови.
Продиктовываю улицу с домом и еще больше сжимаюсь на сиденье, когда бывший муж резко выкручивает руль, чтобы развернуть машину.
В подъезде опять темно из-за выключенной лампочки, и я подсвечиваю ступени телефоном.
— Убери свою моргалку, ослепишь ведь, — от лифта звучит знакомый голос, который теперь я считаю мерзким.
— От тридцати секунд ничего не будет, — зло отвечаю, поставив яркость на максимум.
— Так это ты, гулящая… — Зинаида Степановна продолжает на меня набрасываться. — Что, ребеночка отобрали, теперь мужиков проще водить будет? Ты, может, еще и проститутка? Поселилась рядом на мою голову…
— Бабуль, не завидуйте. Мы постараемся сильно не шуметь, — Антон спокойно отбивает ее подачу, приобнимая меня за талию.
— Хамло какое, вы поглядите. Лучше б с сумками мне помог.
Он действительно перехватывает пакеты у моей соседки. А потом с любопытством заглядывает внутрь прямо на глазах Зинаиды Степановны.
— Икорка, ананас, стейки из форели… Это вы на прибавку к пенсии так затарились? На ту, которая вам на карту капнула шесть дней назад?
У бабушки рот открывается.
— Ирод проклятый! А ну отдай сюда, все мое, честно заслуженное…
Пакеты она с силой вырывает сама и семенит в сторону лестничных пролетов, постоянно бросая на нас взгляды из-за плеча.
— Антон?..
Я одновременно хочу и поблагодарить его, и ударить за то, что выставил меня продажной.
— Потом, Даш. Сейчас я отчаянно пытаюсь удержать в себе завтрак, хоть там и был всего лишь кофе. Здесь всегда так воняет?
— Сам виноват. Разворошил кучу, вот и запахло, — намекаю на нелицеприятный характер своей соседки.
Мы смотрим друг на друга и синхронно улыбаемся.
Глава 5
Мой взгляд падает на коляску, как только мы заходим в квартиру. Я сжимаю кулаки и стараюсь ровно дышать, пропуская Антона вперед, чтобы он не увидел моей заминки.
— Даш? — он все-таки оборачивается.
— Все в порядке. Но я вряд ли приглашу тебя на кофе, так что…
— Ты сейчас соберешь по максимуму вещи моей…нашей дочери. У нас завтра проверка.
— Почему ты не мог сказать, что Еся вернется ко мне? Зачем нужно было врать?
— Кто тебе сказал, что я врал? Моя дочь не будет жить в этом клоповнике с неуравновешенными соседями поблизости.
— Но…
— Собирай вещи, Даша. Я и так уже на пределе.