Дочь от бывшего мужа

Поправляю одеяло на ее ногах, когда из-под него высовываются аккуратные пальчики. Молчу пока, дав жене возможность прийти в себя и как-то собраться с мыслями.

— Ты приехал… — сухими губами шепчет Даша. Замерзла вся, дурочка, в одеяла кутается.

— А ты думала, что я тебя тут одну оставлю?

— Камиль не должен был тебе рассказывать, — она злится. — И я вообще ничего еще не решила.

— По поводу чего?

— Нас… И по поводу этого ребенка, — Даша кладет руки на живот. — Я никогда не задумывалась о втором, Еська еще совсем маленькая, это все так внезапно. Антон, я не знаю…

— Не знаешь, сохранять ли его?

Дашка кидает в меня такой взгляд, что я серьезно рискую воспламениться на месте. Она не сделала аборт, когда ушла от меня, тянула одна нашу дочь, живя в каком-то клоповнике с неадекватными соседями. Знала, что может спокойно подать на алименты, но не стала этого делать.

Какова вероятность, что в сложившейся ситуации она решится избавиться от нежелательной беременности? Я бы и цента на это не поставил.

Не сможет просто, даже если сейчас у нее в голове одни сплошные противоречия.

Либо так и не дойдет до больницы, либо сбежит оттуда, сверкая пятками.

— Тебе принести что-то? — спрашиваю, когда у нее щеки сдуваются и возвращается возможность разговаривать.

— Пить хочу. Просто воды, если можно.

Только лишь на кухне у меня случается откат. До этого новость о Дашкиной беременности я воспринимал немного странно, как случившийся факт, который надо принять. Рядовое, так скажем, событие. Закономерное.

Я зависаю у крана с фильтром, вода уже давно переливается через стенки стакана, рукав рубашки промокает мгновенно.

Беременна. От меня беременна. Я к Есе еще не до конца привык, а тут уже второй скоро будет.

Даша отключается быстрее, чем я успеваю принести ей воды. Сворачивается милым клубочком в самом центре постели, обнимает подушку одной рукой. Абсолютно умиротворенная и расслабленная.

В офисе здесь навалилось слишком много дел, поэтому мне приходится уехать из дома ранним утром. Я пишу записку для карамельки, оставляю ее на тумбочке рядом с кроватью, чтобы после пробуждения Даша не подумала, будто я трусливо сбежал.

Где-то часа через полтора с начала рабочего дня ко мне в кабинет буквально врывается Вероника. Сейчас она похожа на ожившую древнюю горгулью, сошедшую с какого-то здания — такая же злющая, потрепанная временем и страшненькая.

— Это твоих рук дело? — без прелюдий Ника начинает шипеть на меня.

— В чем конкретно ты меня обвиняешь?

— Меня попросили написать заявление по собственному, — она кидает на стол свое подобие сумки. У нее, по-моему, даже телефон туда не влезает. — В противном случае сказали, что уволят по статье. Найдут, к чему прицепиться.

— Я всего лишь решил поддержать твою игру, дорогая. Что-то не нравится?

— Все! Отзови свой приказ. Ты знаешь, что я много чего могу рассказать прессе. Никто не станет сотрудничать с тобой после парочки моих интервью, — хищно улыбается моя бывшая невеста.

— Одного раза не хватило? — я улыбаюсь совершенно спокойно.

Обхожу свой рабочий стол, медленно приближаюсь к Веронике и кладу руки на спинку ее кресла. Наклоняюсь, перенося на стул часть собственного веса, когда эта гаргулья предпринимает попытку бегства.

— Сидеть, — произношу рядом с ее ухом команду, как какой-то шавке. — Уезжай из этого города, Ника, пока я еще в настроении. Уверяю тебя, найти здесь достойную твоим умственным способностям работу ты не сможешь.

— Антош… — ее настрой меняется на глазах.

— Команды «голос» не было. Попробуешь еще раз раскрыть свой рот — столкнешься с той моей стороной, которая еще никому не понравилась. Включая меня. Сегодня ты напишешь заявление и начнешь собирать свои вещички, а завтра мой водитель отвезет тебя в аэропорт.

— Но я не могу… Куда я поеду? У меня квартира…

— Которую тебе снимает любовник. Бывший или нынешний, я так и не понял. Да и не особо меня это волнует. Ключи оставишь в почтовом ящике, разберусь без твоего присутствия.

— Ты не можешь! Не имеешь права!..

Ника пытается встать, но я давлю на ее плечи. Удерживаю трепыхающуюся в моих руках полудохлую рыбу, пока она не успокаивается.

— Я могу все. Если кто-то пытается навредить моей семье, будь уверена, стоять в стороне не в моих принципах.

— Я никогда такого не делала раньше… Просто ты мне слишком сильно нравишься, я хотела тебя вернуть. Запуталась, оступилась, но ты не можешь из-за одной маленькой женской слабости так со мной поступить, — Ника по новой пытается в слезы, но даже у безэмоционального бревна без актерского таланта получилось бы лучше.

— Фальшивишь. Ни на секунду не поверил в твое раскаяние. Ничего страшного, у тебя теперь будет много свободного времени, сможешь отточить мастерство. Я предупредил, Ника, не уедешь сама — тебе с удовольствием помогут. Но вряд ли тебе понравится, так что будь хорошей девочкой и сделай все правильно.

Я даю бывшей невесте минуту, чтобы обдумать мои слова и прийти в себя, а после вызываю охрану. Пусть ребятки помогут Веронике найти выход, а то несчастная потеряется еще, начнет что-то вынюхивать.