Дочь от бывшего мужа

— Ты говорил, что задерживаешься на работе, а сам приходил домой в рубашке, воротник которой был испачкан чужой помадой. У меня никогда не было таких цветов… Я находила в нашей машине разные вещи. Резинки, заколки, маленькие пудреницы. Один раз нашла пустую упаковку из-под чулок.

— Что? Какую еще упаковку? — Антон морщится.

— Пустую, говорю же. А потом на заднем сиденье… Когда у тебя заклинило кресло впереди, оно не отодвигалось, помнишь? Мне пришлось сесть назад. Я нашла там соску. Детскую соску на полу.

— И решила, что все время, когда мы были вместе, мне как-то удавалось прятать от тебя собственного ребенка?

— Это ведь не так сложно. Я любила тебя, Антон. Я так сильно в тебя влюбилась, что вообще ничего вокруг не замечала… — забиваюсь в угол дивана, обнимаю себя, опустив подбородок на колени. — Мне не хотелось в это верить, но с фактами было сложно спорить.

— С какими фактами, Даша? Тебе что-то где-то показалось, ты сделала свои выводы и вылила на меня все те помои? — бросает зло Антон в мою сторону.

Я сказала ему, что мне нужны были только деньги. Что я устала работать за копейки, хотела путешествовать и жить в красивом большом доме.

Придумала легенду о том, что все мои подруги именно так и зацепились в этой жизни, используя только свою внешность. Якобы они помогали мне привлечь Антона, зацепить его сильнее. Весь мой образ — всего лишь четко от и до продуманный план по его соблазнению.

Ничего настоящего между нами не было.

— …люблю не тебя, а твой толстый кошелек. Все те возможности, которые ты мне подарил… Прости, я думала, что у меня получится играть в этом спектакле, но с каждым днем мне все сложнее притворяться.

— Дашуль, ты же шутишь?

— Я не хочу так больше жить. Мне противны твои прикосновения, мне противен ты.

Я не жалела Антона тогда. Била и била словами, пока его глаза наливались чистой яростью и отвращением ко мне. Он считал, что наша сказка настоящая, что мне важен он, а не нолики на его счетах, а я убедила его в обратном. Без сожаления в тот момент.

— Ты говорил о том, что не хочешь детей… — голос с каждым новым ответом звучит все тише.

— Я, Даш, говорил о том, что нам пока рано их. Мир тебе хотел показать, дурында, чтобы было о чем потом вспоминать, когда на смену новым впечатлениям пришли бы памперсы.

— Финалом для меня стала фотография, на которой ты держишь ребенка. Малыш был так на тебя похож, Антон… Нос, разрез глаз… Она просила оставить тебя в покое.

— И ты оставила, даже не удосужившись оповестить меня о реальной причине. Молодец, Дашуль, пять баллов.

— Куда ты? — я дергаюсь вперед, когда Антон встает с дивана, пытаюсь ухватить его за руку.

Не могу просто так отпустить его сейчас.

— Проветрюсь, — отвечает, так и не обернувшись ко мне.

Антон возвращается через несколько минут, в течение которых я успеваю себя накрутить до какого-то запредельного напряжения. Он протягивает мне свой телефон и тут же спрашивает:

— С этой девушкой ты меня видела во время своих шпионских игр?

— Д-да… И когда моя мама приезжала… Я не следила, мы просто гуляли с Есей в парке, и я увидела тебя на противоположной стороне улицы. Мальчишка подрос уже. Сколько ему?

— Три с половиной вроде, я не помню точно, — Антона передергивает. — Как думаешь, я бы мог забыть возраст своего сына?

— Я не знаю…

— Дашка, я сейчас на грани, честно тебе говорю. Если бы не твоя дурость, до развода вообще не дошло бы. И я бы не пропустил первые месяцы жизни нашей с тобой дочери.

— Прости, — я действительно раскаиваюсь.

Наши с Антоном отношения — это одно, а Еська — вообще совершенно другое. Она ни в чем не виновата, а я и правда самая настоящая дура, которая решила, что имеет право разлучать дочь с ее отцом.

— Слушаешь, карамелька, и не перебиваешь. Не знаю, где ты там нашла сходство Гектора со мной, чьи там уши с носом…

— Глаза.

— Я тебе рот сейчас завяжу, Дашенька, — обманчиво нежно произносит Антон мое имя. — Так вот, дорогая моя женушка, у меня есть только один ребенок. И как ты можешь догадаться — от тебя. У Есении Антоновны нет братьев и сестер, но месяцев через девять кто-нибудь может появиться. Потому что я, милая, планирую спросить с тебя по полной.

— Ты сейчас будешь утверждать, что мне показалось? Что я сама себе все придумала?

— Нет, Даш. Тебе не показалось, я не собираюсь записывать тебя в сумасшедшие. Но ты могла сразу обсудить все со мной, а не додумывать себе не пойми что, — Антон тяжело вздыхает и кладет свой телефон с горящим экраном на стол передо мной.

С открытой фотографией той самой девушки, к которой, как думала, я его отпустила.

— Мы с Ромычем служили вместе. Так и начали дружить, — на несколько секунд Антон закрывает глаза, сжимает кулаки. — Он вообще парень спокойный был, никогда не лез в гущу событий. Всегда пытался мирно разрулить любой конфликт.