Дочь от бывшего мужа

— На меня все вали. Скажи, что я суеверный и не хотел до года дочь никому показывать. Запер вас тут и тиранил, телефон отобрал, звонки все только в моем присутствии, чтобы ты ребенка не фотографировала.

— Какой ты диктатор, оказывается, — Дашка, наконец, улыбается, подхватывая мое настроение.

— Абьюзер самый настоящий. Можешь себе еще синяк под глазом нарисовать, чтобы уж наверняка поверили.

— Думаешь? Я могу еще на руках нарисовать, для полноты картины.

Я машинально смотрю на ее руку, на то место, где у нее ожог. Краснота немного спала, надеюсь, никаких серьезных последствий не предвидится.

Дашка дергается, когда я пальцами прикасаюсь к месту возле локтя. Веду выше, к плечу, подцепляю тонкую лямку майки. Когда только переодеться успела?

— Антон… Там Еся заворочалась, я хочу пойти проверить…

— Ну иди, — хмыкаю.

Дашка убегает, а я тоже, пожалуй, схожу… Проветрюсь.

Всю ночь Дашка прячется от меня в детской, нос оттуда не высовывает совсем. Ну, а я же не зверь силой ее тащить от ребенка. Так и существуем на разных этажах — она с погремушкой в руках, я со штангой.

Утром только встречаемся, на кухне. По-моему, в бывшей жене опять включился автопилот. Иначе как объяснить завтрак, который она мне готовит, хотя могла бы спать себе спокойно в такую рань?

— Я вернусь в обед, заберу тебя. На вокзал вместе поедем, — констатирую как бы между делом, после того как Даша еще раз заикается о внезапном визите матери.

— А Еся?..

— Тут оставим. Считаю, что ребенка к самостоятельности нужно приучать с пеленок, а мы уже и так запоздали.

Бывшая жена окидывает меня, идиота по ее мнению, соответствующим взглядом, и я тут же исправляюсь:

— Да с собой возьмем, куда ее еще девать? Между прочим, моей дочери очень понравилось кататься на заднем сиденье.

— Это она тебе сама сказала? — Дашка улыбается, перекладывая что-то с большим содержанием яиц на тарелку.

— На ухо шепнула, пока я ее укачивал перед твоим появлением.

Около двух я, как и обещал, возвращаюсь домой. По дороге Даша все сильнее начинает паниковать, я ловлю ее на давней пакостной привычке грызть ногти. Шлепаю осторожно по ладони на одном из светофоров и всовываю жвачку ей прямо в рот.

Пусть лучше так челюстями работает.

— Ничем хорошим все это не закончится… Не закончится…

— Дай-ка сюда ребенка, ей явно не нравится твое бормотание. Я, кстати, полностью разделяю мнение дочери, — отнимаю нахмурившую брови Есению у бывшей жены. — Да, малыш? Мамка у тебя сейчас кукухой поедет.

— Антон, — копирует выражение лица малышки, смотрит с осуждением.

— Даша. Все, перекличка закончена? О, повернись на тридцать градусов, я вижу свою ненаглядную тещу.

Надо было ей влить что-нибудь успокаивающее через трубочку, чтобы Дашка так не подпрыгивала на месте от одного упоминания.

Того и гляди нервный тик заработает.

— Здравствуй, Дарья, — меня тещенька демонстративно игнорирует.

Подумаешь, стоит тут какой-то левый мужик с ребенком. Много чести еще и с ним здороваться.

— Привет, мам. А где папа?

— Ты не хочешь у родной матери поинтересоваться, как та доехала? Совсем одичала здесь… — Изольда Викторовна начинает ворчать, испепеляя Дашу тяжелым взглядом. — Наклюкался твой отец перед самым отъездом, я его растолкать не смогла. Пришлось одной ехать, зря только на билет тратилась для этого охламона.

— Мамуль, не надо, пожалуйста…

— А чего стесняться? От того, что я буду молчать, пить твой папаша не перестанет.

— Доброго дня, Изольда Викторовна, — решаю обозначить свое присутствие.

— Что…это? — она наконец-то замечают Еську на моих руках.

— Это не «что», это ваша внучка. Знакомьтесь, Есения.

— Кто? Внучка?

— Ну что вы, бабуль, как неродная?

Бывшая «нынешняя» теща хлопает глазами и переводит взгляд на Дашу. Смотрит на ее живот, будто та до сих пор размером с маленького бегемота, и театрально хватается за сердце.

— Да что же это такое происходит…

— Мам, я все объясню, — Даша пытается оправдаться, но механизм уже запущен.

— Слышать ничего не желаю. Отвезите меня в гостиницу, я не хочу жить в одном доме с предателями. О внучке не сказать!.. Надо же было додуматься до такого. И имя-то выбрали, бедная девочка…

— Вашим мнением по этому поводу никто не интересовался, так что советую закрыть рот, иначе ночевать рискуете остаться на вокзале, — меня начинает потряхивать от растерянного беспомощного вида Дашки, которая все-таки пытается держать оборону.

— Дочь! А ты почему молчишь, когда твой этот так со мной разговаривает? — взвивается теща.

— Успокойся, пожалуйста, мам…

Я вижу, как ей стыдно. Передо мной и даже, наверное, перед Есей.

Поэтому и решаю быстро свернуть всю эту вакханалию, вручив дочь Дашке и подхватив чемодан за ручку, чтобы все несколько метров, которые нам идти до машины, меня не раздражал звук пластиковых колес, шкрябающих по асфальту.

— Денег-то много наворовал, уж позаботься о том, чтобы меня в нормальный номер поселили, — заявляет мне Изольда, мать ее, Викторовна в холле ближайшей к вокзалу гостиницы.

— Предупреждаю сразу, Дашку не трогать, если она сама не захочет. Или вы с внучкой хотите понянчиться?