Дочь молнии

Габрия взобралась на спину Нэры и обвила ее шею руками.

— Я очень скучала по тебе.

«А я по тебе, — ответила Нэра. — Но ведь все это не закончилось?»

— Нет, — грустно сказала Габрия. — Нет еще.

13

Двумя днями позже путешественники, сопровождаемые почетным эскортом, покинули Пра-Деш. Миновав городскую заставу после полудня, они остановились на небольшом постоялом дворе, чтобы еще раз проверить багаж и попрощаться с Хан'ди. Они хорошо отдохнули и были готовы продолжать путь. Их вьючные лошади были полностью загружены, их дорожное снаряжение было сотни раз пересмотрено, починено и вычищено.

Когда Пирс спешился, чтобы подтянуть подпруги, к нему подошел Хан'ди.

Новый мэр выглядел несколько смущенным, но сразу перешел к сути дела.

— Мне бы следовало спросить тебе раньше, Пирс. Это мой последний шанс. Я бы хотел, чтобы ты остался в Пра-Деш. Мне нужен дворцовый лекарь. Возвращайся.

Габрия и Этлон, слышавшие все, от первого до последнего слова, затаили дыхание.

Лекарь ответил не сразу. Предложение Хан'ди манило его и вместе с тем пугало. Он провел в Пра-Деш несколько дней, он побывал в больницах, помогая раненым и пострадавшим от пожара, и за это время он понял, как не хватает ему этого большого города со всеми его соблазнами.

Но затем он подумал о клане, который успел стать его семьей, о зеленой долине, где стоял его шатер, выходивший окнами на сверкающую под солнцем реку, и о колдунье, заполняющей пустоту в его сердце, возникшую после смерти дочери. Он расправил на плечах золотой плащ и покачал головой.

— Я не могу.

Хан'ди тронул его за плечи.

— Пирс, я знаю, что ты на меня зол, но я действительно не знал, что собиралась сделать той ночью жена старого мэра. Поверь мне, так оно и было! Потом я узнал, что эта женщина подсыпала что-то мне в пищу, чтобы я заболел и ты, соответственно, не мешал ей. Но когда я выяснил это, ты уже ушел из города. Прости меня!

Пирс пожал руку своему старому другу. Одиннадцать долгих лет он мучился подозрениями о причастности Хан'ди к убийству мэра. Узнав наконец правду, он почувствовал, что боль старых ран понемногу отступает.

— Дело не этом, Хан'ди, — сказал он, растянув в улыбке тонкие губы. — В эти дни я похоронил свою дочь. Клан Хулинин стал мне домом. Я хочу вернуться в трелд.

Хан'ди пристально посмотрел в лицо лекарю, затем кивнул.

— Еще несколько лет назад я считал тебя глупцом, за то что ты променял Пра-Деш на равнины варваров, — он кинул взгляд на сидящих в седлах Габрию и Этлона. — Теперь я понимаю тебя. Да сохранит тебя Бог, мой друг. Знай, что здесь у меня ты всегда будешь самым желанным гостем.

Дворянин отвернулся, не глядя, как Пирс взбирается в седло. Лошади храпели и нетерпеливо перебирали ногами. Они знали, что пора отправляться.

Хан'ди сложил руки за спиной и шагнул к Габрии. Он посмотрел на девушку с нежностью.

— Я обещал наградить тебя. Ты вполне уверена, что тебе ничего не нужно?

— У нас все есть. Ваших подарков и провизии нам достаточно. — Она протянула руку к холмам. — Только, пожалуйста, не забывайте могилу Брегана, хорошо?

— Конечно, Колдунья. Спасибо тебе за все. Да пребудет с тобой Элайя.

Девушка печально кивнула. За два месяца она успела узнать и полюбить этого человека, несмотря на прежнюю отчужденность. Она будет скучать по нему.

— И с вами, мэр Кадоа.

Хан'ди вернулся к ожидавшему его эскорту.

— Не забудьте, — крикнул он, обернувшись в последний раз. — Через две мили поезжайте по северной дороге. Мои скауты сказали, что Брант поехал вдоль реки.

Этлон взметнул в воздух кулак, отсалютовав мэру, затем махнул рукой своей группе. Эурус приподнял передние копыта и рванулся вперед. Тяжелые подковы застучали по вымощенной камнями дороге. Нэра и остальные лошади ехали следом, спускаясь к дороге караванов. Хан'ди помахал рукою, прощаясь, и не отводил от дороги глаз, пока лошади не скрылись из виду.

* * *

Притаившись в тени густой поросли деревьев, Брант глазами горфлинга пожирал глазами маленькую ферму. Его нетерпение росло с каждым мгновением. Такие небольшие фермы, как эта, были обычным явлением в землях Пяти Королевств. Мягкое утреннее солнце омывало золотистым светом чисто выбеленные стены трех коттеджей и прилегавшие к ним многочисленные хозяйственные постройки. Над трубами коттеджей уютно вился дым, во дворе кудахтали куры.

Насколько горфлинг понял и насколько он мог видеть, все мужчины ушли в поле, оставив дома четырех женщин, девушку и несколько малышей. Он возбужденно облизал губы. Уже пять дней он избегал контактов с людьми, изучая все особенности нового тела и пробуя себя в первых, простейших заклинаниях Книги Матры. Раненая рука все еще беспокоила его, но заживала достаточно быстро. Сейчас он был готов применить полученные новые знания.