Дочь моего мужа

Теперь Софи встала с дивана, на котором она сидела очень осторожно, чтобы не испортить новое платье, которое они купили вместе с Ребеккой. Она хотела знать, что люди надевают на похороны, и Ребекка сказала, что она должна выбрать то, что захочет. Вот почему она остановилась на желтом платье. Ведь её мама сказала, что желтый был ее первым любимым цветом, и она подумала, что это может быть и любимый цвет ее мамы.

– Я готова, папа.

В последние пару дней она начала называть Джека – папой: сначала осторожно, а затем с большей уверенностью. Она все еще звала Ребекку по ее имени, поэтому они предположили, что так оно и будет.

Когда они вышли из машины у крематория, Софи заметила мемориальные доски среди цветочных клумб и спросила Ребекку что это такое. – Это имена людей, чьи похороны проходили здесь. Люди пишут их имена, а затем небольшое сообщение о них, чтобы их могли запомнить.

Софи нахмурилась. – Что за сообщение?

– Ну, вот здесь, – Ребекка указала на ближайшую к ним табличку, – написано: «Тед Браун, горячо любимый муж, отец и дедушка».

Они направились к крематорию, но Софи, очевидно, обдумывала эту новую информацию. Как раз перед тем, как они присоединились к Даниэль на улице, она остановилась и потянула Ребекку за подол пальто, и Ребекка присела на корточки, чтобы послушать ее. – А у мамочки будет такое?

– Если ты хочешь, то мы так и сделаем. Ты знаешь, что хотела бы написать?

Софи кивнула. – Я хочу, чтобы там было: «Лучшая мамочка в мире».

Ребекка сглотнула. Она не хотела усложнять ситуацию для Софи, расплакавшись. – Звучит идеально. Она была лучшей мамочкой в мире, верно?

Софи кивнула и начала плакать. Ребекка обняла ее, крепко зажмурив глаза и едва осмеливаясь дышать. Ее сердце болело за эту маленькую девочку, которая потеряла свою мать, и за Кару, которой не будет рядом, чтобы увидеть, как растет её дочь. Каждой частичкой своего существа она надеялась, что справится с задачей помочь Софи справиться с этим и не только.

Софи отстранилась и посмотрела на Ребекку. – И ты можешь быть лучшей мамочкой в мире номер два.

Теперь она не могла сдержать слезы. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать лучшей мамочкой номер два, Софи. Правда. Она достала из сумки салфетку, вытерла лицо Софи и помогла ей высморкаться.

Затем она взяла левую руку Софи, а Джек взял правую, и они вместе вошли в крематорий на прощальную церемонию.

Эпилог

– Мама, сколько еще фотографий ты будешь делать?

Блейзер, который был на Софи, доходил ей до кончиков пальцев, а накрахмаленная белая рубашка была немного великовата. Тем не менее, теперь она была ученицей средней школы до мозга костей.

Ребекка подняла телефон, пытаясь выбрать ракурс, который, как ее заверяла Софи, поможет сделать лучший снимок. – Еще всего одну. Я хочу отправить её твоему отцу.

Джек предложил взять выходной на утро, чтобы они оба могли отвезти Софи на её первый учебный день, но она обиделась и закатила глаза от одной только идеи.

– Мне уже одиннадцать, а не пять.

Как ей могло быть уже одиннадцать? Последние семь лет пролетели незаметно. Некоторые из них были легче, чем другие. Если судить по старшему сыну Иззи, впереди их ждало множество подростковых бурь.

У подножия лестницы Софи взяла свой рюкзак, в котором не было ничего, кроме пенала с канцелярскими принадлежностями, которые они купили в начале лета. И все же, с ним на спине, она была похожа на черепашку. Очень красивую черепашку.

Прошлой ночью Ребекка стояла у двери в спальню Софи, где фотография Кары наблюдала за ней с прикроватного столика, пока та спала. Когда она закрывала глаза, она всё ещё слышала шепот маленькой девочки, какой Софи была, когда они впервые встретились. Тогда Ребекка понятия не имела, как сильно она полюбит это лицо. Глядя на нее, стоящую там сейчас, это мысль снова поразила её. Это было ошеломляюще.

Софи задумчиво обернулась. – Как думаешь, она бы гордилась мной? Моя мама?

Они были честны с самого начала, объяснив Софи, что собираются удочерить ее и с этого момента станут ее родителями. Она спросила, кто ее отец, если это не Джек, но до сих пор ей хватало того ответа, что они действительно этого не знали.

Был сложный момент, когда она сказала своему школьному учителю, что Джек не был ее настоящим отцом, но им удалось объяснить это, сказав, что она просто сильно переживает смерть своей матери. Когда она стала достаточно взрослой, чтобы понять это, они сказали ей, что указали Джека в ее свидетельстве о рождении, потому что так хотела ее мать. И потому что в этом случае никто и никогда не сможет забрать её у них.

Как можно было не гордиться ею? Ее ясные яркие глаза, которые хотели видеть все, что мог предложить мир, ее огромное сердце, которым она любила всех и вся.

– Да, моя дорогая. Она бы лопнула от гордости. Также как и я. Так же как твой отец.

Софи усмехнулась. – Я забыла тебе рассказать, когда папа приезжал, чтобы забрать меня, один из учителей пошутил, насколько мы похожи. Смешно, правда?