Дочь моего мужа

Доктор Грин кивнула. – Я бы хотела, чтобы вы пошли домой и подумали об этом, прежде чем принять окончательное решение. Я дам вам номер службы медицинских сестер, которая занимается раком яичников. Если захотите, они смогут обсудить это с вами.

Неужели доктор Грин предполагала, что у нее дома есть любящий партнер, с которым ей нужно это обсудить? Единственным человеком, который был у нее на уме, была Софи. Кто будет присматривать за ней, пока она будет в больнице? Как долго ей придется оставаться в больнице после гистерэктомии? Как она будет работать? Оплачивать счета?

Пока она проходила лечение, все ее мысли были о бытовых вопросах. Только придя домой и погуглив статистику, она поняла, что пыталась сказать ей доктор Грин. Из семи с половиной тысяч женщин, у которых ежегодно диагностируется рак яичников в Великобритании, менее половины проживали больше пяти лет.

А у нее уже была третья стадия.

Практические соображения помогли ей пережить следующие несколько дней: договориться, чтобы Софи пожила у Даниэль по соседству, пока она будет в больнице; поговорить с работниками социального обеспечения о том, как она будет оплачивать арендную плату и счета, если не сможет работать; сообщить на работе, что некоторое время она не сможет выходить на смены. Логистика была бесконечной, но она отвлекала Кару и не позволяла слишком долго размышлять о последствиях того, что они могут обнаружить, когда прооперируют ее.

Однако по ночам она лежала без сна и смотрела, как Софи спит. Страх заползал под одеяло и почти душил ее. Ее разум запускал карусель лиц. Если бы ее здесь не было, что случилось бы с Софи? Кто будет присматривать за ее маленькой девочкой?

Кара заставила себя быть оптимистичной и деловитой, когда рассказывала Софи о своей операции, объяснив, что у нее в животе есть что-то, что доктор должен удалить. Софи изначально была любознательной. Она это проглотила? Это проросшее яблочное семечко? На что это было похоже? Только когда она поняла, что не может оставаться с ней в больнице, она расстроилась и вцепилась в нее, как пиявка. Это напомнило Каре о том, как она впервые отвела ее в садик, и Софи пришлось отрывать от нее, чтобы она могла уйти на работу.

Подавляя волну эмоций, вызванную этим воспоминанием, Каре потребовалась каждая унция оставшихся сил, чтобы весело рассказывать о том, что Софи останется у Даниэль несколько ночей. Именно тогда она вынула кредитную карту. Купить Софи спальный мешок My Little Pony и плюшевую игрушку Пинки Пай, чтобы ей было кого обнимать, пока она будет там. Она также купила угощения и сладости для Софи, чтобы та взяла их с собой и поделилась с детьми Даниэль. Она хотела купить что-нибудь и для Даниэль, но та сказала ей расслабиться.

– Ты можешь пригласить меня на ужин, когда тебе станет лучше.

Удаление матки на какое-то время заставило ее страдать от боли и невозможности двигаться, но это было ничто по сравнению с химиотерапией. Раз в месяц в течение последнего полугода она посещала онкологический центр, где ее накачивали жестокой смесью лекарств, которая била по ней еще хуже, чем рак. Если вспоминать то время, то после первой дозы она была наивно оптимистична, что последствия были не так уж плохи. Но с каждым разом становилось все хуже и хуже, вплоть до последних встреч, после которых она несколько дней чувствовала себя так, словно ее избили. Именно тогда она приняла решение найти Джека.

Там же она встретила Дэйва. Он лечился от рака яичек. И, если честно, она узнала об этом намного больше, чем ей бы хотелось. Дэйв был любителем поболтать и с удовольствием рассказывал ей обо всех альтернативных методах лечения, которые он исследовал, в том числе о каком-то сильнодействующем каннабидиоловом масле, которое его приятель мог «достать», и которое было – намного лучше, чем та дрянь, которую сейчас можно купить в магазинах. Вот почему она договорилась встретиться с ним за чашечкой кофе во вторник: он достал ей немного на пробу. Именно это Ребекка не должна была увидеть. Или характерные следы от уколов на его руках, шелушение кожи на ладонях и его болезненно бледное лицо – всё то, что могло выдать метод его лечения.

Прямо сейчас Ребекка выглядела бледнее любого из них. Она открыла рот и тут же закрыла его. Затем снова открыл. – Рак? Мне так жаль, Кара. Я понятия не имела.

За последние несколько месяцев Кара уже выслушала свою норму этих сожалений.

– Конечно, ты не знала. Нет нужно извиняться. Правда.

Она почти могла разглядеть, как мозг Ребекки лихорадочно ищет правильные слова для нового вопроса. – А сейчас ты, ты будешь?..

– Они удалили не все. После первой операции всё казалось многообещающим; доктор Грин удалила всю видимую раковую опухоль, и даже широко улыбнулась, когда сказала, что они напичкали ее химиотерапией, чтобы убедиться, что «этот ублюдок не вернется». Даниэль даже купила бутылку безалкогольного вина, чтобы они могли отпраздновать.