Дочь леди Чаттерли

— Я стараюсь, стараюсь… — Ивлин разрыдалась и закрыла лицо руками. — Я только и делаю, что стараюсь себя перебороть. Но я такая слабовольная. Я… я не знаю, что мне делать!

Клэр билась с Ивлин целый час. Подруга была так жалка в своем бессилии себя перебороть, что у Клэр не хватало духа ее презирать. Ну да, слабость воли — это тоже своего рода болезнь. У Ивлин она прогрессировала. Она призналась Клэр, что ей хочется вскочить и убежать как можно дальше, когда Колин касается ее руки. Когда же он несколько дней назад сделал попытку ее поцеловать, она чуть было не упала в обморок.

Услышав все эти откровения, Клэр ужаснулась. Она сидела и смотрела на подругу округлившимися от изумления глазами.

— Ты, я думаю, меня презираешь, — упавшим голосом сказала Ивлин.

— Нет. Просто пытаюсь понять.

— Ты хочешь сказать, что ты… ты бы справилась с собой, если бы любила… если бы Колин был твоим мужем?

— Мне трудно ответить на твой вопрос. Ведь я никогда не была в твоей шкуре.

Сказав это, Клэр покривила душой — ей не хотелось добивать окончательно и без того раздавленную страданиями Ивлин. Она почему-то верила, что никакие самые страшные ранения и уродства не заставили бы ее отшатнуться от любимого человека. Напротив, еще бы больше полюбила его. За страдания и муки, которые выпало ему претерпеть. Душа в человеке главное, а не тело. Душа.

Но я не могу быть судьей, думала Клэр. Я сама всегда испытывала страх перед любовью. Только лицемеры могут осуждать ближнего.

Ивлин между тем рыдала, уронив на стол голову.

— Господи, что происходит со мной?.. Ты мне не поверишь, Клэр, но я так люблю Колина. Люблю, люблю… И в то же время я не могу, не могу прикоснуться к этому ужасному… этому страшному…

Клэр встала. Ей было невыносимо слушать Ивлин.

— Слезами горю не поможешь, — сказала она. — Быть может, тебе на самом деле стоит уехать на Мальту.

Ивлин вдруг замолкла, подняла голову и посмотрела на подругу сквозь слезы. Как же она похожа на ребенка, разбившего чашку! — подумала Клэр. Жалко, а черепков уже не склеить. Как странно, что мужественный и сильный духом человек влюбился в такую слабовольную девушку. Колин страждет вечной всепоглощающей любви, Ивлин на такое чувство не способна.

— Помоги мне! — воскликнула Ивлин.

Это был настоящий вопль души.

Что могла сделать Клэр? Ну да, она пообещала подруге как можно чаще проведывать Колина в отсутствии жены и внушать ему, что Ивлин любит его всем сердцем, а уехала на Мальту только потому, что такова была его воля.

Ивлин, наконец, ушла, и Клэр в изнеможении рухнула на кровать. Ближе к вечеру собралась с силами и написала Колину письмо. Очень лаконичное — всего из нескольких строк.

«Ивлин любит тебя, не сомневайся в этом, — писала она. — Знаю, вы будете скучать друг без друга, но выбора у вас нет. Думай о встрече, которая ждет вас в будущем».

В ответ получила совсем коротенькую записку:

«Спасибо тебе, дорогая Клэр. Ты — настоящий друг».

Минуло три недели. И случилась трагедия — одна из многих трагедий военного времени.

Едва Клэр пришла домой после дежурства, как раздался телефонный звонок. Она поспешно сняла трубку.

— Бога ради, приезжайте как можно скорей, — услышала девушка взволнованный голос мисс Элертон. — Вопрос идет о жизни и смерти капитана Тэлбота.

— Что с ним случилось? Осложнения после операции?..

— Нет, операция прошла блестяще. Случилось не с ним, а с миссис Тэлбот. Корабль, на котором она плыла на Мальту, подорвался на мине. В списке спасенных ее фамилии нет. Капитан Тэлбот не находит себе места. Думаю, только вы сможете ему помочь. Он ни с кем не желает разговаривать. Приезжайте же. Ради Бога приезжайте…

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Клэр сидела рядом с Колином и крепко сжимала его руку.

В гостиной кроме них не было ни души.

— Это я заставил ее уехать, — хрипло проговорил Колин. — Я виноват в ее гибели. Я хотел, чтобы она уехала, потому что я…

— Не смей так говорить. Это глупо. Ее направило на Мальту командование. Кстати, сама Ивлин очень хотела уехать.

— Но я мог ее удержать.

— И она бы погибла при бомбежке. Это судьба, Колин, — задумчиво сказала Клэр.

На самом деле она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Уж слишком много страданий для одного. Ивлин была первой любовью Колина, его юностью, мечтой. Теперь эта юность, любовь, красота — все похоронено в холодной морской пучине. Услышав о случившемся, Клэр глубоко раскаялась, что не сумела отговорить Ивлин остаться в Англии. Не просто не сумела — не стала уговаривать. Потому что думала в первую очередь не о ней, а о Колине.

Да, она все время думала о Колине. Даже сейчас, в эту жуткую минуту.

Ивлин навсегда останется в памяти Колина в ореоле мученической славы, думала сейчас Клэр. Он будет вспоминать о ней с гордостью и любовью.

А ведь могло случиться, что она оставила бы его наедине с отчаянием и бедой. Поэтому, наверное, следует благодарить небо за то, что все случилось так, как оно случилось. Разумеется, это кощунственные мысли, и Колину она не выскажет их никогда, но думать ей не запретит никто.

— Проклятые фашисты! Проклятая война! — вырвалось у Колина.