Дочь короля пиратов

После моих слов Райден открывает рот в изумлении. Он смотрит на меня так, словно никогда раньше не видел. В каком-то смысле, так и есть. Моя внешность совсем не изменилась, только манеры: то, как я двигаюсь, говорю, действую. Я приняла часть натуры сирены, что живет во мне. Хотя и выгляжу так же, мужчины все равно могут сказать, что что-то изменилось. Это возбуждает их интерес.

– Что происходит? Почему все остановились… – Драксен смотрит в мою сторону. На мгновение он, как и все остальные, замирает. Я встречаюсь с ним взглядом, демонстрируя свой интерес самым тонким, почти незаметным образом. Он качает головой, будто выводя себя из какого-то оцепенения. – Возвращайтесь к работе, или получите удары плетью. Райден, что она делает на моей палубе?

Райден тоже стряхивает с себя минутное оцепенение.

– Она предпочла работать на палубе, а не гнить в моей каюте. Кажется, ее что-то тревожит, капитан.

Драксен внимательно смотрит на меня. Я дарю ему свою самую нежную улыбку, которая заставляет капитана «Ночного путника» проглотить ком в горле, прежде чем заговорить.

– Значит, кандалы заставили тебя передумать, принцесса?

– Да, капитан. – отвечаю я искренне и невинно, даже без тени сарказма. Я демонстрирую Драксену свою покорность. Когда это ужасное слово приходит в мою голову, я стараюсь не морщиться. Но придется перебороть себя, чтобы достичь цели. Ради своего отца я готова пойти на любые жертвы.

Райден и Драксен замолкают, как будто ждут, что я скажу дальше. Ах, они ожидают едкого комментария, который я вроде как просто обязана выдать. Пусть подождут. Сирена Алоса – воплощение мужской фантазии. Прямо сейчас я сосредотачиваюсь на Драксене, пытаясь заставить капитана возжелать меня.

Райден поворачивается к брату, как будто может объяснить мое необычное поведение. Если бы не необходимость придерживаться своей роли, я бы рассмеялась.

Драксен видит меня по-другому: в моей слабости он видит свою силу. Он может управлять мной, контролировать меня. Драксен любит развращать невинность. Меня едва ли можно назвать невинной: для этого я убила слишком много людей. Сейчас же все заключается в восприятии.

Над плечами капитана нависает легкая красная тень интереса. Любопытство борется с оранжевой дымкой безразличия. Отлично.

Райден… Я поворачиваюсь к нему, читая его желания. Он и близко не так очарован моей новой формой. Райден любит, когда ему бросают вызов. Он любит играть. Сейчас я не так привлекательна для него, как раньше. Интересно. Хотя это может усложнить обман. В настоящее время он окружен синим – цветом замешательства.

Я потратила годы, пытаясь понять значение цветов, которые вижу. Мне пришлось спрашивать пиратов, что они чувствуют в таком состоянии. Это помогло связать слова с картинкой. Пришлось тяжело, потому что люди менее склонны говорить, когда они эмоциональны. Но мне удалось самостоятельно заполнить пробелы.

Я воплощение терпения и терпимости – молча жду. Райден выглядит так, словно вот-вот упадет: он вытягивает шею, пытаясь понять, кто перед ним. Однако Драксен – капитан. Он должен подавать пример другим, должен прийти в себя быстрее. Будучи новым и молодым капитаном, ему необходимо создать себе достойную репутацию. Драксен определенно самая трудная мишень на этом корабле.

Наедине он, вероятно, набросился бы на меня через пять минут. Удивительно, на что люди способны, когда другие их не видят. Вот в чем ключ к успеху: остаться с капитаном один на один. Особенно вдали от слишком проницательного младшего брата.

– Ради звезд, кто-нибудь, дайте ей швабру, – говорит Драксен.

Уже пятеро мужчин усердно протирают палубу. Ближайший пират поспешно выходит вперед и протягивает мне свою швабру.

– Спасибо, – благодарю я, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к деревянной ручке.

Каждый моряк хоть раз, но протирает палубу. Следует делать это как можно чаще, чтобы предотвратить накопление соли и избытка воды. Мне это занятие никогда не нравилось, но приходится оставить недовольство при себе.

Я приступаю к своей задаче, плавными движениями передвигая швабру. Чтобы вытереть палубу в особенно сложных местах, я наклоняюсь. Каждое мое движение делается с особой целью. Я осознаю реакцию, которую вызываю в Драксене. Фантазируя, мужчина вбивает себе в голову, что все, что делает женщина, делается именно для него. Прямо сейчас капитан так и думает. Хотя он и пытается это скрыть, я знаю, – Драксен наблюдает за мной. Он не может понять, почему я так изменилась, но не считает меня достаточно умной для создания коварного плана. Его желание растет. Красное свечение становится все ярче.

– Что ты делаешь? – говорит Райден, отвлекая меня от эмоций Драксена.

– Протираю палубу.

– Я не об этом. Ты ведешь себя по-другому.

– По-другому? Можешь подвинуться, пожалуйста? Мне нужно протереть здесь.

– Вот об этом я и говорю. С каких это пор ты говоришь «пожалуйста»? И почему ты так двигаешься? Это выглядит нелепо.

– Думай, как хочешь, – говорю я деликатно, словно делаю Райдену комплимент.

– Прекрати, – говорит он протяжно.

– Ты больше не хочешь, чтобы я вытирала палубу?