Дочь колдуньи

И вот теперь мистер Смит уезжал. Так сказала Анни, и Утрата выслушала ее, не сводя со старухи огромных недоумевающих глаз и не проронив ни слезинки. Девочка держалась, пока Анни находилась в комнате, но как только она вышла, слезы сами собой полились ручьем. Утрата плакала и плакала, пока не почувствовала, что внутри у нее все опустело, и она совсем обессилела. Тогда девочка перевернулась и стала смотреть на огонь. Так она лежала, пока не услышала, что Анни возится у задней двери, отряхивая грязь с ботинок. Утрата поднялась, выбежала из кухни, проскочила холл и взлетела по лестнице.

Мистера Смита дома не было. Старый дом вздыхал и кряхтел от ветра. Утрата стояла в конце длинного коридора и прислушивалась к знакомым звукам. Сегодня к ним примешивалось что-то непривычное. Звякнули трубы – это Анни внизу открыла кран – нет, не то. Это был новый звук, вопросительный, похожий на скуление или скрип двери. Утрата на цыпочках прошла по коридору и увидела, что одна из дверей не заперта: снизу выбивалась полоска света. Девочка остановилась и прислушалась. Скрипнули петли, и сквозняком захлопнуло дверь. Ветер вздохнул еще раз, словно оттягивая дверь назад, и вновь появилась светящаяся полоска. Утрата осторожно взялась за ручку и толкнула.

За дверью была большая комната. Совершенно пустая, если не считать раскладушки, на которой валялись смятые одеяла, да раскрытого чемодана в углу. Пол был весь в пыли и мышином помете. Солнце, пробиваясь сквозь грязное окно, освещало висевшую повсюду узорчатую паутину. Утрата осторожно пробралась к окну, оно выходило на озеро. Солнце уже село за холмы, превратив их в темные тени в ореоле мерцающего света.

Девочка зажмурила глаза – сухие и воспаленные, отвернулась от окна и посмотрела на чемодан.

Ничего особенного. Обыкновенный старый чемодан с парой стоптанных ботинок, несколькими журналами и газетами… Газеты. Утрата потянулась к ним с неожиданным интересом: вдруг ей удастся что-нибудь прочесть. Но газетные буквы были совсем не похожи на те, что Джени рисовала на песке.

Девочка принялась перебирать газеты. Они были хрупкие, как старые листья, и пахли затхлостью. Она наморщила нос и уже собиралась захлопнуть чемодан, но взгляд ее неожиданно упал на одну картинку, точнее, фотографию. Обознаться было невозможно – то же плоское жабье лицо. С газетной страницы на нее смотрел мистер Джонс.

Под фотографией была подпись, крупнее, чем остальной текст – чтобы легче было прочитать. М-р – это значит «мистер». Пробормотала она про себя. Тогда следующей должна быть «Д». «Д» – для джема, Джени и Джонса. Но в газете следующее слово начиналось с «У». Как «Утрата». Девочка глубоко вздохнула, напряглась хорошенько, и вот уже буквы перестали казаться просто крючками на бумаге и приобрели смысл. «У» как «Утрата». «А» как «аист». «И» как «йод». «Т» как «табурет». Уайт. Мистер Уайт.

Усталая, но довольная. Утрата присела на корточки. Она прочла целое слово! Поначалу ей было просто радостно от сознания собственной маленькой победы. Пусть это будет первым шагом к школе в Трулле. Но потом появилось недоумение. Почему у мистера Джонса в газете другое имя? Девочка впилась глазами в маленькие буквы под заголовком, но они ничего ей не прояснили. Она сердито поджала губы, вырвала страницу, смяла и хотела было выбросить, но вдруг передумала. Тим сможет прочесть, что здесь написано. Они с Джени тоже знакомы с мистером Джонсом. Девочка аккуратно расправила страницу, сложила ее и спрятала за ворот платья.

В гостинице в Скуафорте зазвонил телефон. Мистер Тарбутт вышел из бара и снял трубку. Это была миссис Хоггарт, она говорила быстро и взволнованно.

– Ничего не слышно. Очень плохая связь, – закричал мистер Тарбутт.

Голос на другом конце провода стал говорить медленнее.

Мистер Тарбутт слушал, свободной рукой озадаченно почесывая затылок.

– Я не совсем вас понимаю. Вы уверены, что ваш муж вполне… – начал было он, а потом поспешил добавить: – О нет, миссис Хоггарт, конечно, я вам верю, просто… Нет, его здесь нет. Мы его целый день не видели. Сказать по правде, моя жена уже беспокоиться стала, но если то, что вы говорите… – Он громко откашлялся. – Я хочу сказать, похоже на то, что он сбежал, чтобы не нажить неприятностей… Что?… А, дети в порядке, только что пили чай… Да, конечно, вы можете поговорить с Тимом.

Мистер Тарбутт положил трубку и направился к лестнице. Позвал Тима и немного подождал. Когда никто не ответил, он поднялся наверх и открыл дверь в спальню. На туалетном столике на ветру трепетала какая-то бумага. Мистер Тарбутт наклонился и взял ее. Он нахмурился и, тяжело ступая, спустился вниз по лестнице, взял трубку и неохотно ответил:

– Боюсь, детей в гостинице нет. Тим оставил записку. Просто написал, что они вернутся засветло.

Мистер Тарбутт выслушал, что говорила миссис Хоггарт. Теперь ее голос звучал громко и встревоженно. Вдруг он невольно улыбнулся.