Дочь Хранителя

— Многому, если учесть, что всего три месяца Марко ее гоняет. Он составил для нее интересную программу, посмотришь в записях. На первый взгляд никакой системы: работа со стихиями перемежается то с целительством, то с основами ментального воздействия, потом они вдруг приступают к магии крови или созданию иллюзий… Полная чехарда, но как ни странно, такой метод дает хорошие результаты. С нагрузками тоже непонятно. Я помню, как учили меня, подбирали задания в соответствии с уровнем силы, а Марко грузит Галчонка, пока она не начинает с ног валиться, и держит такой темп до тех пор, пока он не становится для нее нормальным, а еще через пару дней нагрузки снова возрастают.

— Он ее подстегивает. Заставляет контролировать и восстанавливать резерв, каждый раз давая толчок к увеличению накапливаемой силы.

— Палку бы не перегнул, — пробурчал кард. — Иногда чуть ли не до слез ее жалко. Сейчас хоть выглядеть стала нормально, а за первый месяц такой учебы от нее только кожа и кости остались.

— А на встречи с друзьями и ночные гуляния силы у нее остаются? — улыбнулся Хранитель. — Может, наоборот, недогружает ее наставник?

— Иди ты, — хмуро отмахнулся Лайс. — Я б на тебя посмотрел, как бы ты вокруг нее бегал, когда она еле живая из школы приезжает. Небось не выдержало б любящее сердце…

— Ты не язви, — оборвал его дракон. — Я за нее тоже волнуюсь. Потому и тебя с ней отправил, знаю, что присмотришь. Только не переусердствуй с этим. Судя по тому что девочка мне показывала, ты с роли старшего брата уже давно переключился на образ строгого папаши! То не делай, туда не ходи! А она ведь уже не маленькая — двадцать семь лет через неделю. Кстати, у меня для нее подарок. Возьми, в день рождения отдашь, с наилучшими пожеланиями.

Дракон вынул из пустоты небольшой сверток. Лайс ощупал его, прикидывая содержимое, и улыбнулся:

— Дописал все-таки.

— Дописал. Скомканно вышло, голова, сам понимаешь, другим забита. Но хотелось девочку порадовать.

— Конец хоть счастливый?

— Как положено, — усмехнулся Рошан. — Зло повержено, добро торжествует, все женятся и живут долго и счастливо.

— Нам бы так, — вздохнул Лайс. — Так что мы с Галчонком решим, разумно ли оставлять ее на Таре?

— Неразумно, — согласился дракон. — Но других вариантов нет. Гвейн прозрачно намекнул, что у Дивера имеется какой-то способ следить за переходами, и я не хотел бы, чтоб Галла мелькала в его поле зрения до тех пор, пока не войдет в полную силу. Обучение нужно заканчивать. Только поговори с ней серьезно, пусть будет осторожнее и не вздумает ничего скрывать ни от тебя, ни от меня. Но общаться из-за того же Дивера следует пореже. Договоримся так: если все в порядке, выходите на связь не чаще чем раз в месяц, а то и в два. А если что пойдет не так — сразу к вратам, и я вас вывожу. Хотя бы и сюда, на Пантэ. Понятно?

— Понятно. Записи все же почитай.

— Почитаю, — пообещал дракон. — А ты, пока время есть, обрисуй мне политическую ситуацию в Кармоле и в империи. Из Гвейна и слова не вытянешь, тот еще конспиратор!

С удовольствием выпив еще одну чашку кофе, Эн-Ферро рассказал дракону все, что сумел узнать о состоянии дел на Каэтаре, и поглядел на висящие на стене часы.

— Пора.

Когда уже шел к вратам, небрежным тоном поинтересовался у Хранителя:

— На Юули в последнее время не заглядывал?

— Нет. Не горю желанием встречаться с Кадмом.

Дракон выдержал паузу:

— А если сам решишь сходить, Лайс, иди. Только Галлу к этому делу не привлекай, через действующие врата иди, официально. Будет хоть какая-то гарантия, что Хранящий Кровь тебя не остановит.

Эн-Ферро хотел сказать, что никуда не собирается, но вместо этого кивнул.

Галла

Несмотря на то что Кармол расположен на севере материка, климат тут достаточно мягкий. Хребты Северных гор преграждают путь холодным ветрам, а теплое течение даже в морозную зиму не дает заливу замерзнуть. Видимо, по тем же причинам так уверенно и стремительно вступила в свои права весна. И кто знает, не ее ли вина в том, что случилось теперь со мной…

— Как ты удар парируешь? Ты ж все лезвие зазубрила уже, скоро править придется! На плоскость удар принимай, на плоскость! О чем ты вообще думаешь?

Знал бы ты, о чем. О том, что, когда ты сердишься, у тебя глаза сверкают зелеными молниями, о том, что вот уже как полчаса я хочу подойти и вынуть из твоих волос запутавшуюся в них сосновую иголочку, о том, что тебе безумно идет эта светлая рубашка с широким воротником…

— Ранняя здесь весна, — проговорила я, пропуская мимо ушей его упреки. — И быстрая. Еще месяц назад снег лежал, а теперь трава растет, деревья зеленые. У птиц, по-моему, уже и птенцы вылупились.

— Ты без куртки ходишь, — в том же тоне продолжил Ил. — Лайс вернется — убьет.

Лайс. Я о нем и забыла.

— Он когда приедет: сегодня или завтра?

Иоллар пожал плечами:

— Сегодня или завтра.

— И ты сразу же уедешь?

Видно, не так как-то спросила, выдала себя, а иначе с чего бы еще он так странно взглянул?

— Не дождешься?

Не понял. Ничего он, дурак, не понял. Да если бы он сразу уехал после той ночи…