Дочь императора

– Я подозревала это до моего прихода, – отвечала Маргарита, – но я хотела вас видеть, и рисковала всем.

– Вы хотели меня видеть! – сказал граф… – и для меня!.. Но тогда… Боже!.. Боже!.. Какая надежда!.. Маргарита, вы меня любите еще?..

– Да, мой друг. Я никогда не переставала любить вас; но была минута, когда я была принуждена принести мою любовь в жертву священному долгу. Но едва возвратили мне свободу, первая мысль моя была о вас. Я думала, что вы должны считать меня неблагодарной и коварной, что вы несчастливы… и я пришла сюда, в единственное место, где могла надеяться вас встретить.

– Честное и благородное сердце!.. – воскликнул обрадованный граф. – Ангел любви и доброты, как мне благодарить вас, как выразить вам?.. О, счастье! Я так мало верил в него. Мне все еще кажется, что все это сон… Я, который только что отчаялся в жизни и желал умереть!.. И вы любите меня?.. Вы здесь для меня?.. О, Маргарита! Скажите мне, что это правда, что вы любите меня – и что вы свободны?

– Да, мой друг, я вас люблю и свободна… по крайней мере почти, потому что мне нужно только согласие моего отца, но я упрошу его… и когда оправдаю вас в его глазах…

– В чем оправдаете?..

– В убийстве и государственной измене, в которых вас обвиняют.

– Как, вы знаете?

– Я знаю все. Я знаю, что вы невинны, и что вас обвинила гнусная интрига. Зильда мне рассказала все.

– Все? – прошептал граф, бледнея… – Она осмелилась…

– Она мне сказала, Людвиг, все, начиная с вашего… Но не будем возвращаться к прошедшему; мне было тяжело слышать от нее о вашей любви к другой женщине…

– Тогда я вас еще не знал, – прошептал он.

– Что ж такое? Мне кажется, что сердце… Но оставим этот разговор… Баронесса Гейерсберг всегда говорит, что женщины не могут судить о мужчинах по себе. Однако же, Людвиг, была минута, когда я на вас очень сердилась; я плакала от стыда и от горя, думая…

– Маргарита! – прошептал он умоляющим голосом.

– Вы правы, Людвиг… К счастью для вас… и для меня… – прибавила она с очаровательной улыбкой… – Я видела, как вы отчаивались, и как любите меня. Я думала, что вы будете меня проклинать, потому что все говорило против меня… Если бы вы знали, как я была счастлива и горда вашим благородным доверием!

– Так вы меня еще любите? – спросил граф.

– Да, я вас люблю, и надеюсь, что ваше бедное сердце не будет больше мучиться. Но дайте мне рассказать вам все, что произошло со времени последнего нашего свидания…

– Замолчите, – прервал граф, – Зильда идет. Не доверяйте этой женщине, Маргарита. Она на все способна.

– Бедное создание! – пробормотала молодая девушка. – Она так несчастна; вид ее огорчает меня. Вспоминая те страдания, которые она претерпела за вас, и которые ее еще ожидают впереди, я чувствую мое счастье как бы упреком себе.

– Наше присутствие здесь только усилит ее ненависть и злобу. Если вы мне верите, Маргарита, то не останемся ни минуты более под этой проклятой крышей.

– Уйдем, Людвиг, но прежде не проститесь ли вы с этой несчастной?

– Нет, Маргарита, лучше избегнуть этой сцены, неприятной для всех нас. Пойдемте.

– Постойте, я позову Марианну.

– Не отходите от меня, – поспешно сказал граф, хватая руку молодой девушки. – Повторяю вам, что Зильда способна на все.

– Подле вас я не боюсь ничего, – отвечала Маргарита, опираясь на руку графа, нежно и доверчиво, как женщина, чувствующая себя любимой.

Они сделали несколько шагов по направлению к комнате, указанной Маргаритой, и остановились, увидев Зильду.

Бледная, как смерть, с блестящими глазами и сложенными на груди руками, она медленно шла к ним.

– Вертеп колдуньи не оставляют так, – сказала она. – Вы думаете, что можно безнаказанно играть мной и отнять, как у ребенка, то, к чему я стремилась столько лет? Нет, нет! Я всем пожертвовала для этого человека, и неужели какая-нибудь девчонка лишит меня цены таких усилий и страданий!.. Вздор! Ваша жизнь уже достаточно хороша, Маргарита, и клянусь всеми демонами ада!..

– Зильда, – прервал граф твердым голосом, – успокойтесь и выслушайте меня. Я сейчас сказал вам, что очень благодарен за все, что вы сделали для меня, но прошедшее прошло – и его не воротишь.

– Ах! Что мне твоя благодарность? Я хочу только твоей любви. Теперь твоя очередь выслушать меня, – сказала она, заграждая путь графу, который направился к двери.

– Идите вперед с Марианной, – сказал Гельфенштейн Маргарите, с которой в это время говорила молодая трактирщица, тихим, но оживленным голосом.

– Колдунья только что отдала приказание своему карлику, – говорила Марианна. – Она дала ему бумагу; он тотчас выскочил из окошка и побежал.

Слушая Зильду, граф тем не менее услышал, или догадался, о чем говорила Марианна.

– Уйдем скорее, – сказал он молодым девушкам.

– Вы не уйдете! – воскликнула Зильда, бросаясь между дверью и гостями. – Оставайтесь – я хочу этого!

– Зильда, эта сцена слишком долго продолжается… не заставляйте меня прибегнуть к насилию.

– Людвиг, – прошептала Маргарита, умоляющим голосом, удерживая за руку графа, собиравшегося отвести Зильду от двери, на которую колдунья облокотилась спиной.