Дочь генерала

Мы осмотрели верстак и темные углы, после чего стали разглядывать щит, укрепленный металлическими костылями на стене справа от верстака, сплошь увешанный при помощи штырей спортивным инвентарем: теннисными ракетками, лыжами, бейсбольными битами, масками и ластами для подводного плавания, баллонами с воздухом и прочими приспособлениями для физического развития и отдыха. Все было хорошо продумано и в полном порядке. Во всю высоту щита, то есть футов[6] в восемь сверху донизу, был привинчен шурупами рекламный плакат из картона, на котором в полный рост красовалась Энн Кэмпбелл собственной персоной, облаченная в полевую капитанскую форму, при полной боевой выкладке, с радиотелефоном возле уха, картой в одной руке и «М-16» в другой. И, хотя лицо ее и было для камуфляжа перепачкано краской грязного оттенка, только евнух не ощутил бы некоторого сексуального волнения, глядя на портрет. Надпись сверху гласила: «Время найти свое место в жизни». Внизу было написано: «Сегодня же обратись в вербовочный пункт». Подразумевалось же, по всей видимости, что-то вроде: «Тебя ждут встречи с лицами противоположного пола в самой экзотической обстановке, ночевки в лесу, совместные купания в ручьях, самый тесный контакт на открытом воздухе при полной свободе действий».

Возможно, ничего такого и не подразумевалось, а просто разыгралось мое сексуальное воображение, но я полагаю, что специалисты по рекламе, придумавшие этот плакат, знали, какой подтекст в него вложить, чтобы расшевелить низменные инстинкты созерцающего их продукцию, в данном случае — мои.

— Что скажешь? — кивнув на плакат, спросил я Синтию.

— Хороший рекламный плакат, — пожала она плечами.

— А ты видишь вложенный в него сексуальный подтекст?

— Нет. Из чего это следует?

— Он возникает невольно в подсознании, объяснить это невозможно.

— Объясни все же, чтобы я ухватила мысль.

Охваченный неожиданной идеей, я не смог сдержаться.

— Понимаешь, здесь запечатлена женщина с винтовкой. Винтовка как бы символизирует пенис, подменяет его. Карта в руке женщины и часы, на которые она смотрит, символизируют ее подсознательное стремление к сексуальной связи, но не абстрактной, а в определенном месте и в определенное время. Она разговаривает по радиотелефону с мужчиной, сообщает ему свои координаты и говорит, что у него есть пятнадцать минут, чтобы найти ее.

Синтия взглянула на свои наручные часы и сказала мне:

— Я думаю, нам пора сматываться отсюда, Пол.

— Правильно, — согласился с ней я.

Мы уже начали подниматься по ступенькам, когда я вдруг оглянулся назад и сказал:

— Знаешь, а ведь получается, что наверху площадь пола значительно больше.

Мы разом повернулись и направились к деревянному щиту, скрывавшему стену. Я постучал по нему, пощупал, но он казался довольно прочным, сколоченным из плотно пригнанных одна к другой панелей размером четыре на восемь футов и заключенных в каркас. Я взял с верстака длинное шило и просунул его в отверстие, просверленное для крючка. Углубившись дюйма на два, острие шила уперлось во что-то твердое. Я поднажал, и теперь острие проникло во что-то податливое, не похожее на бетон.

— Это фальшивая стена, — сообщил я Синтии.

Она не отозвалась, и я, обернувшись, увидел, что взгляд ее впился в плакат. Синтия кончиками пальцев потянула на себя его деревянную рамку, и плакат плавно повернулся на скрытых шарнирах, обнаруживая за собой темное пространство. Я подбежал к ней и встал рядом, на границе между ярким белым светом и чернотой.

Через несколько секунд, за которые нас, к счастью, не превратили пулями в решето, мои глаза привыкли к темноте развергшегося перед нами пространства и начали различать отдельные предметы в помещении, оказавшиеся мебелью. В углу комнаты светился циферблат электронных часов, и я вычислил, что ширина комнаты — около 15 футов, а длина — приблизительно 40–50, что равняется фактически расстоянию между передней и задней стеной дома.

Я отдал Синтии ее пистолет и попытался нащупать на стене выключатель, высказав при этом предположение, что вот здесь-то Кэмпбеллы и прячут своих свихнувшихся слюнявых родственничков. Наконец я нашел выключатель и повернул его. На столе зажглась лампа, и нашим взорам предстала полностью меблированная и обжитая комната. Я осторожно двинулся вперед, видя боковым зрением, что Синтия приготовилась стрелять.

Заглянув под кровать, я потом проверил стенной шкаф и маленькую ванную справа, после чего вернулся в комнату и, взглянув многозначительно на Синтию, произнес:

— Ну, кажется, наконец-то мы нашли то, что нам нужно.