Дочь фортуны

«Множество аргонавтов возвращаются в свои разоренные дома, так и не достигнув Золотого Руна, к тому же, вся так называемая Одиссея обернулась трагедией, и вместе с этим многие другие, хотя, может, и беднее, все же остаются, потому что не могут теперь жить где-либо еще. Два года проведенные на этой дикой и прекрасной земле сделали из них настоящих мужчин. Об опасностях, приключении, здоровье и жизненной силе – все то, что в Калифорнии считалось в порядке вещей, - здесь не было и речи. Золото свою задачу выполняло весьма неплохо: только, знай, привлекало людей, которые эту территорию сами и завоевывали, чтобы создать так называемую Обетованную Землю. Все это непреложно…», - писал Фримонт.

Для Тао Чьена, тем не менее, в раю, скорее, для скряг и жадных, жили люди порядком нетерпеливые и сплошь материалисты, навязчивой идеей которых было лишь как можно быстрее обогатиться. О духовной пище излишне и говорить, скорее, наоборот, насилие и невежество, пожалуй, единственные вещи, что здесь процветали. Вот из подобных отрицательных явлений человеческой жизни и вытекали все прочие, по крайней мере, в этом молодой человек был убежден. В свои двадцать семь лет немало повидал и не относил себя к лицемерам, однако ж, испытал поражение не из легких, столкнувшись с обычаями местных преступников и безнаказанностью их деяний. Уже давно распрощался с надеждой обрести в Америке столь желанное спокойствие, которая, очевидно, не считалась подходящим местом для ученика мудреца. Почему же тогда его так привлекала сама страна? Мужчина должен был всячески избегать очарования этой землей, что уже раннее случалось со многими, кто оставлял здесь свои следы; более того, предпочел бы вернуться в Гонконг или навестить в Англии своего друга Эбанисера Хоббса, вместе с которым продолжили бы обучение и практические занятия. За время, прошедшее с тех пор, как был насильно погружен на борт судна «Либерти» и увезен в далекие края, написал английскому доктору всего лишь несколько писем, но ввиду того, что плыли без остановок, ответ все не приходил и не приходил. Какая-то неизвестность была вплоть до того, пока, наконец, в Вальпараисо, в феврале 1849 года, капитан Джон Соммерс не получил для него письмо и, соответственно, не вручил адресату. На бумаге друг рассказывал о том, что находится в Лондоне и посвятил себя хирургии, несмотря на истинное призвание все-таки к душевным расстройствам, новейшему полю деятельности, едва ли изученному людьми, движимыми научной любознательностью.