Дочь

— Блин, вот вы семейка идиотов, — в голосе Краснова отчётливо слышалось раздражение. — Я до сих пор поражаюсь, как такой никчёмный человечишка может так относиться к простой дворовой шавке?

— Она не шавка! — прошипел Григорий, сжимая кулаки.

— Неужели ты любишь собаку сильнее своей жены? — с этими словами Краснов кивнул в сторону балкона и оттуда почти сразу раздался жалобный скулёж.

Незнакомый мужик довольно плотного телосложения грубо держал за шкирку небольшую рыжую собачку породы «Кокер-спаниель». Та, увидев Григория, заскулила ещё жалобнее, но мучителя это не остановило. Он поднёс её к краю балкона. Григорий похолодел от ужаса.

— Нет, подождите! Документы у меня…

Он медленно расстегнул молнию на куртке и достал перемазанную грязью пластиковую папку. Мужчина с пистолетом чихнул и в свойственной себе манере ругнулся, проклиная только ему известные бациллы. Сомневаться в том, кто именно стоит за спиной не приходилось.

Краснов победно выхватил папку из трясущихся рук Григория.

— Ну, вот и всё, хорошее завершение хорошего вечера. А пока твои соседи или эта дура-вахтёрша не дозвонились в полицию, я, пожалуй, откланяюсь. Ах, да, забыл самое главное, — Краснов вновь хитро улыбнулся, — ответь мне на один вопрос: как можно любить собаку, больше людей, да ещё мнить её своей дочерью? Это, случайно, не граничит с психозом? Хотя нет, лучше не отвечай. Может, так даже лучше. Судебная медицинская экспертиза с большой охотой подтвердит, что поехавший муж на почве ревности застрелил свою неверную супругу и выбросился из окна. По-моему идеально, не так ли? А твою шавку я продам знакомому корейцу. Он делает прекрасные борщи. Можешь поверить на слово. Давайте, парни, затем сразу разбегаетесь. Остальное завтра.

Краснов грубо перехватил у незнакомца собаку, ещё раз поцеловал в щёку упирающуюся жену Григория. Громка гремя, кабина лифта покатилась вниз.

— Нужно было ещё тогда от меня избавиться, а не выставлять на посмешище, — процедил Горемыка и вновь громко чихнул.

Если верить фильмам, то в последнюю секунду перед смертью вся жизнь проносится одним сплошным потоком воспоминаний. Самые яркие моменты вспыхивают в воспалённом сознании и, будто, прощаются, навсегда растворяясь в небытие. Мгновение тянулось бесконечно долго. Григорий закрыл глаза. Раздался звонкий металлический удар. Позади послышалось мычание ошарашенного киллера, сваленного с ног тяжёлым ударом снеговой лопаты. Ангелина Петровна довольно улыбнулась.

Второй киллер не стал медлить и набросился на Григория. Всего двух ударов хватило, чтобы сбить с ног щуплого сорокалетнего мужчину. Из рассечённого лба полилась кровь. Ручища нападающего сомкнулись на шее и принялись душить. Ангелина Петровна хотела повторить приём, но ловкий удар ногой выбил лопату из рук и повалил на пол престарелую вахтёршу. Григорий сопротивлялся, но силы были неравны. Каково же было удивление, когда незнакомец взвизгнул от боли и разжал хватку. Тонкая ножка табуретки, к которой была привязана Марина, со всего размаха впилась тому в ногу. Женщина зло хмыкнула, ещё больше смещая собственный вес в угол стула. К сожалению, эффект неожиданности длился недолго. Одним махом здоровенной ручищи мужчина опрокинул Марину вместе со стулом, к которому та была привязана.

— Ах вы, твари! Пожалуй, хватит с вами игр… — договорить он не успел, громыхнул выстрел.

Руки Григория ходили ходуном, а дыхание всё ещё не восстановилось. Из ствола пистолета потянулась тонкая струйка дыма, а едкий запах пороха ударил в нос. Нападавший повалился на пол.

— Господи, Григорий Иванович, Вы же его это, — с ужасом произнесла вахтёрша.

Будто услышав её слова, мужчина замычал и попытался перевернуться на бок.

— Жить будет, — заметил Григорий, невозмутимо вытаскивая связку ключей на брелоке из кармана штанов, лежащего без сознания Горемыки, и принялся развязывать Марину.

— Послушай, милый, я могу всё объяснить, для меня он просто… — начала супруга, как только из её рта вытащили кляп.

— Хватит, сейчас не время для оправданий, — грубо перебил Григорий. — Свяжите этого, — он указал на корчащегося от боли бандита, — затем вызовите скорую. Надеюсь, она приедет раньше полиции.

— А ты куда? — спросила Марина скорее автоматически, нежели и вправду не видела ответ в пылающем взгляде Григория.

* * *

Чёрный мерседес мчался по проспекту. Кроме жёлтых автомобилей с шашечками на дороге никого не было. Стрелка часов на приборной панели неумолимо приближалась к самой верхней точке своего пути. Грязная папка с документами лежала на пассажирском сидении, пачкая дорогую кожаную обивку.

Из багажника продолжал доноситься жалобный вой, который с трудом перебивала громкая музыка.

— Заткнись, грязная шавка! — рявкнул Краснов. — Для тебя тоже всё скоро кончится. А твой идиот-папаша уже наверняка лежит под окном в луже собственной крови.

Мощнейший удар сотряс дорогой автомобиль. Мерседес снесло с дороги и тот, сбив несколько дорожных знаков, едва не врезался в угол здания.

— Что за чёрт?! — не своим голосом завопил Краснов, отчаянно вертя рулём и пытаясь сохранить управление.