Добывайки в воздухе

Сигнальную будку он построил из прочного кирпича. Она была как две капли воды похожа на его старую будку: такое же деревянное крыльцо и всё прочее. Мистер Потт вставил в окна настоящие стёкла и сделал так, что створки открывались и закрывались (зря, что ли, подумал мистер Потт, сохранил все наклейки от коробок с сигарами, которые получал по праздникам от дирекции дороги). Кирпичики он изготовил из красных кирпичей, которые взял в полуразрушенном свинарнике, раздробил, истолок в мелкую пыль и смешал с цементом. Эту смесь он выливал в форму и ставил на большой жестяной поднос. Форма была сделана из старого корсета со стальными пластинками; после того как кузнец спаял их крест-накрест, получилась решётка с крошечными прямоугольными отверстиями. При помощи этого приспособления мистер Потт получал пятьсот кирпичиков за раз. Иногда, чтобы изменить их цвет, он добавлял в свою смесь измельчённую охру или красную кошениль. Крышу сигнальной будки он покрыл шифером – тонкими чешуйками соответственной величины всё с того же свинарника.

Прежде чем укрепить на стенах крышу, мистер Потт взял комок цементного теста и скатал своими старыми, одеревенелыми ладонями четыре колбаски для рук и ног и одну – покороче и потолще – для туловища, слепил яйцо-голову и приладил к плечам. Затем кое-где сдавил фигурку и снял то, что было лишним, ороговевшим ногтем, но результат его не удовлетворил. Чтобы придать неуклюжей кукле больше сходства – ведь он хотел сделать автопортрет, – мистер Потт отсёк ей одну ногу до колена и всунул туда спичку, а когда цемент затвердел, закрасил его сверху: синяя железнодорожная форма, розовое лицо – и приклеил на голову клочок седого мха. Помещённая в будку, фигурка гораздо больше походила на человека и даже вселяла страх – неподвижная, вперившая застывший взгляд в окно.

Но сама сигнальная будка казалась совсем настоящей: крыльцо из посеревшего от времени дерева, жёлтый лишайник на шиферной крыше, неровно выцветшие от непогоды кирпичи, распахнутые окна и – время от времени – звонкое щёлканье сигналов.

Сильно стали докучать мистеру Потту соседские ребятишки: то и дело стучались к нему и просили показать железную дорогу. Когда мистер Потт сидел на полу, выставив вперёд деревяшку, ему было не так-то легко встать, тем более быстро, но он терпеливо, хотя и с трудом, поднимался и, стуча деревяшкой, ковылял к двери, чтобы впустить незваных гостей. Вежливо поздоровавшись, он провожал их в сад через судомойню. Драгоценное рабочее время уходило на ответы, объяснения и суету. Иногда, пока шли расспросы, пересыхал цемент или остывал паяльник, поэтому вскоре мистер Потт установил правило – принимать посетителей только в субботу и воскресенье, и по этим дням двери его дома были всегда открыты. На столе в судомойне он поставил один из своих ящичков для сбора пожертвований, а поскольку к нему стали наведываться и взрослые, просил платить за вход одно пенни и выручку отсылал в благотворительный фонд. Дети по-прежнему пропускались бесплатно.

После того как мистер Потт смастерил железнодорожную станцию, интерес к его дороге возрос, всё больше людей приходили на неё посмотреть, и всё больше становилась выручка. Станция была точной копией городской станции, и мистер Потт назвал её «Литл-Фордэм». Название это было выложено белыми камешками на насыпи, покрытой мхом. Прежде чем увенчать вокзал крышей, мистер Потт обставил комнаты внутри. В зале ожидания появились тёмные жёсткие скамьи, в кабинете начальника станции – высокая деревянная конторка с отделениями для билетов. Кузнец (юноша по имени Генри, который к этому времени горячо разделял увлечение мистера Потта) выковал ему из мягкой стали камин. Они подожгли сухой мох и сосновые иглы, чтобы проверить тягу, и убедились, что труба тянет хорошо.

Но когда крыша была укреплена, всё это оказалось скрытым для глаз. Заглянуть внутрь через окна можно было, только если лечь на землю, да и то лишь до тех пор, пока мистер Потт не сделал платформу. Крышу платформы он окаймил тончайшей деревянной резьбой, на столбах висели старомодные лампы, которые мистер Потт заправлял маслом, чтобы по вечерам горели.

При скрупулёзности мистера Потта и стремлении всё доводить до совершенства постройка станции заняла два года семь месяцев, а затем он принялся за городок.

Глава вторая

Мистер Потт никогда не слышал о мистере Платтере, как и тот не слышал о мистере Потте.