Добывайки на реке

– Он закидывает крючок сюда! – крикнул Под. – Хочет нас поймать! Лучше укрыться внутри.

– Нет, – возразила Хомили, когда их перестало качать, и посмотрела, как ветку, выдернутую крючком, сносит вниз течением. – Если ему удастся растащить по частям эту кучу, безопаснее быть наверху. Пойдёмте лучше в чайник…

Едва она успела договорить, как вновь заброшенный крючок впился в пробку, затыкавшую вход. Чайник, привязанный к веткам и прутьям, какое-то время не поддавался, но ветки стали уходить у добываек из-под ног и они в панике прижались друг к другу. Затем пробка вылетела и ускакала на конец танцующей лески. «Остров» снова качнуло. Расцепив руки и отпустив друг друга, они с ужасом услышали, как в чайник, булькая, льётся вода.

В четвёртый раз крючок попал в ту ветку, на которой они стояли. Было видно, что он крепко вонзился в дерево, а леска дрожит, натянутая как струна. Под подошёл поближе и, откинувшись назад всем телом, попытался ослабить её напряжение, но всё было напрасно – леска оставалась такой же тугой, а крючок так же прочно сидел в древесине.

– Разрежь леску, – раздался вдруг чей-то голос, перекрывая треск и скрежет. – Разрежь её…

– Так, дай мне лезвие бритвы, – еле переводя дух, сказал Под, и Арриэтта тут же кинулась за ним со всех ног.

Послышался звенящий звук, и рассечённая леска взлетела в воздух, а добывайки низко пригнулись.

– Ну почему я сам не подумал об этом первым делом? – воскликнул Под.

Он взглянул на берег. Кривой Глаз сматывал леску: лёгкая, без крючка, она летела, подгоняемая ветром.

– Он не очень-то доволен, – заметила Хомили.

– Да, – согласился Под, усаживаясь с ней рядом. – И неудивительно.

– Не думаю, чтобы у него был ещё один крючок, – добавила Хомили.

Наблюдая, как цыган разглядывает конец лески, они встретили его злобный взгляд, когда, сердито подняв голову, он пристально всматривался в их «остров».

– Очко в нашу пользу, – сказал Под, довольный.

Глава девятнадцатая

Добывайки устроились поудобнее на прутьях – ночь им предстояла бессонная. Хомили сунула руку за спину, туда, где лежали постельные принадлежности, вытащила красное одеяло и, укутывая колени, сказала:

– Глянь-ка, Под, он ещё что-то придумал. Интересно что?

Тем временем Кривой Глаз с удочкой в руках двинулся к кустам.

– Вряд ли он отступится, – покачала головой Хомили, когда Кривой Глаз исчез из виду.

– На это нечего и надеяться, – подтвердил её опасения Под. – Ведь он знает, что мы здесь, а значит, будет думать, как до нас добраться.

– Здесь ему нас не поймать, – сказала Хомили, – мы же на самой глубине. А скоро совсем стемнеет.

Как ни странно, она казалась спокойной.

– Пожалуй… Хотя взгляни: луна поднимается всё выше, – а утром мы ещё будем здесь. – Под взял в руки бритву. – Придётся избавиться от чайника: только лишний вес.

Он перерезал верёвку, и чайник медленно пошёл на дно. Печальное это было зрелище.

– Бедный Спиллер! – сказала Арриэтта. – По-моему, он любил этот чайник…

– Что ж, он сослужил и нам хорошую службу, – сказал Под.

– Давайте сделаем плот, – вдруг предложила Хомили.

Под окинул своим взглядом прутья и ветки, посмотрел на верёвку у себя в руках.

– Почему бы и нет? Но это займёт немало времени. А когда он торчит тут поблизости… – Под кивнул в сторону ивняка. – Нет, не стоит, здесь не опаснее, чем в любом другом месте.

– Здесь даже лучше, – добавила Арриэтта, – потому что нас легче увидеть.

Хомили обернулась и удивлённо посмотрела на дочь.

– Зачем нас кому-то видеть?

– Я имею в виду Спиллера, – пояснила та. – При такой луне и такой погоде он вполне может появиться этой ночью.

– Скорее всего так, – подтвердил Под.

– О боже, – вздохнула Хомили, плотнее укутываясь в одеяло, – что он может подумать? Я хочу сказать, когда увидит меня вот в этом…

– Прекрасная юбка, особенно цвет, – успокоил жену Под. – Очень бросается в глаза.

– Прекрасная? Её ещё Арриэтта носила, она короткая, да ещё эта дыра на боку, – посетовала Хомили.

– Но красной-то она осталась, – улыбнулся Под. – А это хороший ориентир. И я теперь жалею, что мы потопили чайник: Спиллер сразу бы его приметил, – но что горевать… Слезами горю не поможешь.

– Смотрите, – шепнула Арриэтта, указывая на берег.

Там стоял Кривой Глаз, и, казалось, совсем рядом. Спустившись вниз по реке по бечевнику, он снова вышел на берег у берёзы. В ярком свете луны добывайки ясно видели его горевший яростью единственный глаз, видели стыки на его удочке, прищепки для белья и моток верёвки в корзине, висевшей у него на сгибе локтя. Они были прямо у него под боком. Будь между ними суша, четыре шага – и они оказались бы в его руках.

– О боже, – ужаснулась Хомили, – что же теперь будет?

Прислонив удочку к стволу берёзы, Кривой Глаз поставил корзинку на землю, вынул оттуда две крупные рыбины, связанные вместе за жабры, затем тщательно завернул их в листья щавеля.

– Радужная форель, – сказала Арриэтта.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Хомили.

Арриэтта заморгала.

– Знаю, и всё.

– Том – вот от кого она это знает, – сказал Под. – Скорее всего так. Ведь его дед – лесник. И про браконьеров от него, да, Арриэтта?