Добыча золотого орла. Пророчество орла

– «Черепахой»? – Туллий в изумлении покачал головой. – Быть того не может!

– Это чистая правда, можешь спросить любого из моих солдат. Вот одна из причин, почему нам пришлось отойти: у нас не было ни малейшей возможности их остановить. Стой мы на месте, они очень быстро разорвали бы нас в клочья.

– Точно так же, как и всех нас на берегу реки, – задумчиво промолвил Максимий. – Оставалось или отступить, или сложить головы. Им потребовалось бы не так много времени, чтобы всех нас вырезать.

Остальные центурионы осторожно переглянулись и продолжили есть в молчании. Нарушил тишину Антоний:

– Эй, раб!

– Да, господин.

– Есть еще колбаса?

– Да, господин. Вот, одна осталась… – Он взглянул на Максимия, ожидая указаний. – Господин Максимий?

– Что? – раздраженно буркнул Максимий, повернувшись к нему. – Чего тебе надо?

– Э-э-э… колбаса, господин.

Раб кивнул в направлении центуриона Антония, державшего наготове котелок.

Максимий улыбнулся и согласно кивнул:

– Конечно, пусть угощается. Он у нас растет, ему нужно хорошо питаться.

– Спасибо, командир, – промолвил повеселевший Антоний, не отводя взгляда от сковороды с колбасой, и подставил свой котелок к ее краю, так чтобы кусок жарившейся на костре колбасы свалился прямо туда. Однако сковорода качнулась, и вожделенная колбаса упала в огонь.

– Проклятье! – заорал Антоний, видя, как обгорает в огне последний кусок.

Все остальные покатились со смеху.

– Будем считать это жертвоприношением, – с усмешкой промолвил Максимий. – Подношением… хм, какое божество нам следует почтить?

– Фортуну? – серьезным тоном предположил Макрон. – Потому что удача прямо сейчас требуется нам, как никогда.

Он кивком указал за плечо Максимия, и, повернувшись в указанном направлении, центурионы увидели команду солдат, маршировавшую мимо сонных бойцов Третьей когорты.

– Дознаватели! – Феликс плюнул в огонь. – Это ж надо, притащиться и испортить такой завтрак!

Когда приблизился патруль, возглавляемый оптионом личной стражи легата, все умолкли. Солдаты остановились неподалеку от центурионов, сидевших вокруг костра, и оптион выступил вперед.

– Ты центурион Максимий, командир?

– Да.

– Тебе придется пойти с нами. У командующего есть к тебе вопросы.

– Понятно.

На миг Максимий уныло повесил голову, но тут же собрался с духом, подтянулся и кивнул.

– Ладно… ладно, идем.

Он поставил на землю котелок, поднялся на ноги, отряхивая крошки с перепачканной туники, и даже ухитрился выдавить из себя улыбку.

– Бывайте, ребята. Туллий…

– Да, командир?

– Остаешься пока за меня. Проследи за когортой, чтобы был полный порядок. Вернусь, проверю.

– Есть, командир.

Оптион кивнул в направлении группы палаток, установленных в центре лагеря.

– Иду, иду, – проворчал Максимий, заметно раздраженный такой непочтительностью младшего по званию.

Центурионы молча проводили взглядами командира когорты, удалявшегося под конвоем. Максимий держался прямо и вышагивал, словно по плацу.

– Бедолага, – произнес Катон так тихо, что слышать его мог один Макрон. – На этом конец его карьере, верно?

– Да, – отозвался Макрон. – Если на свете еще есть хоть какая-то справедливость.

Глава 15

Оптион и надсмотрщики привели Максимия назад только час спустя. Туллий выполнил приказ, и легионеры были готовы к смотру. За отпущенное им короткое время солдаты сделали все возможное, чтобы выглядеть как можно лучше. Завидев приближающегося командира когорты, Туллий громко скомандовал «Смирно!», и солдаты дружно вытянулись в струнку, глядя перед собой. Центурионы стояли перед своими подразделениями, а по обе стороны от каждого расположились оптион и знаменосец. Когда Максимий и его сопровождающие подошли ближе, Катон заметил, что вид у командира когорты напряженный и мрачный. Видимо, разговор был нелегкий. Он кивнул Туллию и, даже не взглянув на солдат, тихонько приказал ему распустить строй.

– Когорта, разойдись!

Солдаты покинули строй и разошлись обратно по спальным местам. От Катона не укрылось, что многие недовольно ворчали на командиров, мол, они сами не знают, что им надо: то затевают построение, как для смотра, то отменяют. Нет бы дать людям отдохнуть. Молодой центурион уже усвоил, что таков армейский уклад: солдата непременно нужно чем-то занять, ведь безделье – злейший враг дисциплины. Но сейчас случай был особый: люди измотаны, голодны, и их возмущение казалось вполне понятным. Но даже при этом…

Катон пригрозил жезлом паре солдат, чье ворчание достигло его слуха.

– А ну, тихо!