Добыча тигра

- ‘Но я должна быть уверена в преданности этого существа мне. - Она говорила о Кристофере так, словно его здесь не было. Он понял только то, что она имела в виду, когда все глаза в комнате обратились к нему.

Кристофер поклонился. - ‘Я буду служить только Вашему Величеству.’

Рани наклонилась вперед со своего трона. - ‘Вы грабили путников на моих дорогах, убивали моих подданных и оскорбляли моих советников. Можете себе представить, какое наказание мы оставляем для таких людей, как вы?’

Кристофер подумал о тех людях, которых он видел, когда их пронзали на дороге. Первый из них, Виджай, возможно, уже почти мертв. Он с трудом сглотнул и кивнул.

- ‘Ты думаешь, что заслуживаешь лучшего? - спросила Рани.

- Я прошу милости у Вашего Высочества. Позвольте мне доказать свое раскаяние в ревностном служении, которое я вам окажу.’

Рани задумалась над этим. - ‘Один из твоих спутников-бандитов все еще жив, - заметила она.

Она смотрела ему прямо в глаза, и по силе ее взгляда он понял, чего она хочет. Это было последнее испытание - возможно, единственный шанс доказать свою преданность и обеспечить себе жизнь и свободу. С безжалостной интуицией истинно сильного человека она сосредоточилась на единственной вещи, которая все еще что-то значила для него. Она хотела, чтобы он убил Тамаану.

Неужели ради этого он спас ее от прыжка в овраг? Он не мог этого сделать. Он снова искоса взглянул на уруми. Если бы он смог добраться до него, то смог бы убить их всех, пробиться в подземелье, освободить Тамаану и сбежать из дворца. Там должны быть конюшни. Они могли бы взять двух лошадей и ехать верхом - до самого Китая, если понадобится. Еще одно имя, еще одно новое начало.

Но затем разум и реальность нахлынули на него холодной темной волной. В комнате находилось двадцать охранников. Он умрет, даже не успев прикоснуться к уруми - или, что еще хуже, будет возвращен в подземелье. Он вспомнил боль и ужас, когда кол вошел в его тело. Он вспомнил стигийскую тьму подземелья. Он знал, каким должен быть его ответ.

- ‘Я убью этого бандита, - согласился он. - Отдай мне мою уруми, и я убью ее, а тебе подарю ее голову.’

Выражение лица Рани оставалось бесстрастным, но что-то похожее на тень улыбки промелькнуло в ее глазах.

- ‘Я хочу, чтобы ты убил только одну женщину, а не всех людей в моем дворце.’

Она щелкнула пальцами, и к ней подошел слуга, опустился перед ней на колени и протянул инкрустированную слоновой костью тиковую шкатулку. Рани подняла крышку и показала крошечный кинжал, сверкающий на шелковой подушке. Рукоять представляла собой полое золотое кольцо, сложенное лезвие было из полированной стали длиной всего в два дюйма. Рани вынула его из футляра и погладила, как ребенок свою любимую игрушку.

- ‘Это и есть баг-нах. Тигровый коготь, - сказала она Кристоферу. - Сомневаюсь, что ты видел такую же в Калари.’

Кристофер отрицательно покачал головой. - ‘Это прекрасно’ - прошептал он с благоговейным трепетом, когда резьба, украшавшая клинок, поймала свет из окон высоко наверху и выпустила лучи отраженного солнечного света.

Рани надела кольцо на указательный палец правой руки. Лезвие снова легло ей на ладонь, и она обхватила его пальцами.

- Интимное оружие для интимной смерти, - прошептала она.

Она сняла тигровый коготь со своего пальца и передала его Тунгару.

- Отдай его тому, кто носит шляпу, - приказала она, - и посмотрим, как он сидит на его руке.’

Кристофер надел кольцо на палец и положил правую руку на Золотой коготь. Когда он разжал руку, он выпрыгнул сам собой. Он рубанул им направо и налево, и он зашипел, вращаясь в воздухе.

- Приведите ко мне эту женщину, - сказал он бесстрастным тоном. Рани кивнула, и Тунгар отдал приказ.

Они молча ждали в Большом зале. Никто не двигался, даже Рани.

Затем, наконец, послышался топот и шарканье ног, поднимающихся по лестнице из нижних комнат, и четверо телохранителей Рани вернулись в тронный зал.

Среди них ковыляла Тамаана, хотя Кристофер едва мог ее узнать. Подошвы ее ног были избиты до тех пор, пока они не стали кровоточащими. Они сорвали с нее все до единого лоскутки одежды. Ее запястья были связаны прямо перед собой. Ее спину крест-накрест пересекали яростные красные рубцы. Ее волосы свисали до пояса, спутанные от пота и засохшей крови. Ее глаза глубоко запали в глазницы черепа и были налиты кровью. Ее веки были опухшими и почти закрытыми. Они выбили ей почти все зубы, а челюсть была сломана, так что она не могла сомкнуть распухшие и разбитые губы.

Она неуверенно огляделась, пытаясь балансировать на опухших ногах. Ее глаза пробежали по лицу Кристофера, но она не выказала ни малейшего признака узнавания. Ее дыхание со свистом вырывалось из сломанного носа.

- Тамаана! - Он позвал ее по имени, и она огляделась вокруг дикими невидящими глазами, пытаясь найти источник этого знакомого голоса.

- ‘Они собираются освободить нас! - он сказал ей, и ее лицо сморщилось, когда она начала тихо плакать, ее грудь вздымалась, а плечи дрожали.