Добыча стрелка Шарпа

Ядро его войска составляли немногочисленные части регулярной армии, но подавляющее большинство четырнадцатитысячной армии состояло из ополченцев. Лишь некоторые из них прошли какую-то военную подготовку и были должным образом вооружены, куда больше было новичков, носивших деревянные башмаки и оружие, более подходящее крестьянину, чем солдату. Пришли они из окрестных деревень или крохотных городков южной Зеландии.

– Все горят энтузиазмом, – сказал генералу адъютант.

Новость не обрадовала командующего – скорее наоборот. Восторженные молодые люди рвутся в бой, не представляя в должной мере, что такое война, однако же долг и патриотизм требовали, чтобы он повел их на север и ударил по неприятелю, взявшему в кольцо столицу, а потому генерал снова и снова пытался убедить себя в том, что в их пользу может сыграть элемент внезапности. Может быть, ему удастся углубиться в занимаемые британцами территории и добраться до осадных укреплений раньше, чем неприятель сообразит, что происходит. Генерал даже позволял себе мечтать о том, что его армия сокрушит врага и уничтожит только что установленные батареи, но в глубине души понимал – исход будет другим, далеко не столь счастливым. Однако приказ есть приказ, а значит, дело должно быть сделано, и Кастенскьольд старался не выказывать пессимизма.

– У противника есть части к югу от Роскильде? – обратился он к адъютанту.

– Какие-то есть, – последовал беспечный ответ.

– Какие именно? Какова их численность?! – рявкнул генерал.

Адъютант молчал, роясь в донесениях, поступивших из самых разных источников. Судя по этим донесениям, британцы появились в Кеге, но в незначительном количестве.

– Менее пяти тысяч, – подал наконец голос адъютант. – Школьный учитель из Эжби сообщает о шести тысячах, но я уверен, что он преувеличивает.

– На школьных учителей можно положиться, – возразил Кастенскьольд. – И кто ими командует?

– Некий… – Снова зашуршали бумажки. – Сэр Артур Уэлсли.

– Кто такой?

– Служил в Индии. По крайней мере, так пишет тот учитель. Их офицеры расположились в школе, так вот, по их словам, сэр Уэлсли приобрел определенную репутацию именно в Индии. – Адъютант отбросил письмо как ненужную бумажку. – Уверен, бить индусов не так уж трудно.

– Вы уверены, вот как? – скептически усмехнулся генерал. – Будем надеяться, что этот сэр Артур так же недооценивает нас, как вы недооцениваете его.

Надежды на победоносный марш через британские позиции и триумфальный выход к Копенгагену быстро таяли. Присутствие даже незначительных сил противника означало, что они не только обнаружат армию Кастенскьольда, но и вовремя известят об опасности своих товарищей. А если в распоряжении опытного генерала есть пять-шесть тысяч солдат, то рассчитывать на прорыв и вообще не приходится. Но приказ есть приказ, и его надо исполнять – с кронпринцем не поспоришь. И Кастенскьольд распорядился двигаться на север.

Стояла прекрасная летняя погода. Датская армия шла по трем дорогам, оставляя в теплом воздухе клубы пыли. Пехоту поддерживала артиллерия – с десяток полевых орудий, столь древних, что командовавший батареей капитан то и дело выражал сомнения в прочности стволов, которые могли и не выдержать долгой стрельбы.

– Использовали их главным образом в церемониальных целях. Для салютов по случаю дня рождения короля. А настоящих ядер они уже лет пятнадцать как не видели.

– Но стрелять-то будут? – спросил генерал.

– Должны, – не совсем уверенно ответил капитан.

– Ну так озаботьтесь, чтобы стреляли, – бросил Кастенскьольд.

Присутствие артиллерии поднимало боевой дух солдат, но только не их командующего. Он предпочел бы видеть у себя батарею более надежных орудий, но все новые пушки остались в Гольштейне, где ожидалось вторжение французов, ныне маловероятное. Зачем Франции нападать на Данию, если Британия сама вынуждает северное королевство идти в союзники к Бонапарту? В результате лучшие войска и пушки датской армии оказались отрезанными от Зеландии британским флотом. Кастенскьольд отдавал себе отчет и в том, что в Гольштейне остались и лучшие генералы, а значит, все надежды Дании возлагались теперь на него, уже немолодого, педантичного генерала, имевшего в своем распоряжении батарею ветхих орудий и четырнадцать тысяч необученных солдат. И все же мечты о победе и славе не оставляли его.

По стерне проскакал кавалерийский эскадрон. Выглядели кавалеристы неплохо, а их беззаботный смех внушал оптимизм. Впереди, над северной кромкой горизонта, повисло небольшое серое облако. Возможно, то был дым крупных орудий Копенгагена, но определить точно генерал не мог.