Добыча

Через несколько лет, в 1989 году, накануне своей инаугурации Буш говорил: „Я сказал бы это так: они получили президента Соединенных Штатов, который вышел из нефтегазовой отрасли и который хорошо ее знает“. Действительно, он хорошо знал опасный и рискованный мир независимых нефтепромышленников, которые являлись основной силой в нефтеразведке США и которые были практически нокаутированы в результате обвала цен. Это был мир, в котором прошли годы его формирования. Окончив в 1948 году Йельский университет, Буш отклонил ряд предложений с Уолл-стрит, очевидных для выпускников университетов из такой же, как и он, социальной среды: его отец был партнеромфирмы „Браун бразерз, Гарриман“, а затем сенатором от штата Коннектикут. В поисках работы Буш обратился в „Проктер энд Гэмбл“, прошел там собеседование, но дальше этого дело не пошло. Тогда он погрузил вещи в свой красный „студебеккер“ 1947 года выпуска и отправился в Техас, сначала в Одессу, затем в соседний Мидленд, который вскоре стал называть себя „нефтяной столицей Западного Техаса“. Он начал с самого низа, с должности стажера, которому поручали окраску нефтяного оборудования, затем стал коммивояжером, объезжая вышку за вышкой, выясняя, какие размеры буров нужны покупателям и в какой породе они ведут бурение, и старался получить заказы.

Буш был человеком с Востока, где уклад жизни, привычки и стиль поведения в представлении некоторых жителей Запада определялись как аристократические. И он не был абсолютно нетипичным. У жителей Восточного побережья существовала благородная традиция отправляться на нефтепромыслы Техаса и сколачивать свое состояние на техасской нефти. Так было со времени Меллонов и Пьюсов в Спиндлтопе, то есть тех, кого журнал „Форчун“ назвал „роем молодых представителей Лиги плюща“, которые – среди них и Буш – в годы после Второй мировой войны „опустился на удаленный от всего мира нефтяной городок Западного Техаса, Мидленд, и создал самый невероятный форпост работающих в поте лица богачей“, а заодно и „союз между кактусом и Плющом“. И вовсе не было случайностью, что магазин мужской одежды „Альберт С. Келлис“ в Мид-ленде одевал своих клиентов точно так же, как и „Брукс бразерз“.

Достаточно скоро в этом небольшом мирке Буш, как он говорил позднее, „подхватил лихорадку“ и образовал независимую нефтяную компанию в партнерстве с другими амбициозными молодыми людьми, не менее его жаждавшими делать деньги. „У кого-то из нас была бурильная установка, кто-то знал о возможной сделке, а все мы старались раздобыть средства, – сказал как-то один из партнеров. – На нефти были помешаны все в Мидленде“. Они хотели дать своей компании какое-то броское, запоминающееся название. Один из партнеров сказал, что оно должно начинаться или с буквы „А“, или с „Z“, чтобы оно было первым или последним в телефонном справочнике и не затерялось бы где-то в его середине. В те дни на экранах Мидленда шел фильм „Да здравствует, Сапата!“ с Марлоном Брандо в роли мексиканского революционера – и они назвали свою компанию „Сапата“, на букву „зет“.

Буш быстро овладел навыками независимого нефтяника. Он летал в жуткую непогоду в Северную Дакоту, чтобы купить у фермеров права на аренду участков, рылся в регистрационных записях о земле в районе предполагаемых месторождений, разыскивая тех, кто владел не только землей, но и правами на то, что лежит в ее недрах, договаривался о срочном и дешевом найме надежной бурильной бригады и, конечно, совершал паломничества обратно на Восточное побережье, чтобы найти инвесторов. В одно прохладное зимнее утро в середине пятидесятых годов ему удалось завершить сделку поблизости от вашингтонского вокзала Юнион-стейшн с августейшим владельцем газеты „Вашингтон пост“ Юджином Мейером на заднем сиденье его автомобиля. Мейер подключил к сделке и своего зятя и оставался одним из инвестором Буша в течение многих лет. А помогло ли название „Сапата“ Бушу и его партнерам в их новом предприятии? „У „Сапаты“ были свои плюсы и минусы, – сказал партнер Буша Хью Лидтке. -Те, кто пришел к нам с самого начала, получили хороший доход по своим инвестициям. Ну, они считали, что Сапата – это патриот. Те же, кто пришел в период сильнейшего падения рыночной конъюнктуры, те думали, что он бандит“.