Добыча

Самой компании ситуация, конечно, виделась по-другому. Она была третьим по величине производителем нефтяного сырья, большая часть которого добывалась в Иране, и ей казалось, что иранцы заключили выгодную сделку. Согласно соглашению 1933 года, Иран получал не только арендную плату за разработку недр, но и 20 процентов прибыли компании. Условия сделки были лучшими, чем у других стран. Помимо этого, „Англо-иранская нефтяная компания“ стала одной из крупных транснациональных компаний. Она пыталась вести глобальный бизнес. Она действовала как частная фирма, так было установлено еще в 1914 году Черчиллем при приобретении доли компании, и ее руководители не терпели вмешательства или советов со стороны политиков или гражданских чиновников. Они просто считали бюрократов, которых председатель компании сэр Уильям Фрейзер неизменно называл „уэстэндскими джентльменами“ – неспособными понять нефтяной бизнес или, по крайней мере, как его ведут в Иране. Но давление было так велико, что летом 1949 года „Англо-иранская компания“ была вынуждена начать переговоры с Ираном о дополнениях к переработанному варианту концессии 1933 года. Новое предложение обеспечивало увеличение роялти и единовременно выплачиваемой суммы. Хотя „Англо-иранская нефтяная компания“ и иранское правительство пришли к соглашению, правительство, боясь парламентской оппозиции, воздерживалось от представления документа в Меджлис почти в течение года до июня 1950 года. Парламентский комитет по нефти ответил резким осуждением нового соглашения, призывая к отмене концессии и требуя национализации „Англоиранской нефтяной компании“. Лидер блока проанглийски настроенных политиков был убит, и напуганный премьер-министр, решив, что осторожность – лучшая политика, подал в отставку.

Новым премьер-министром шах назначил генерала Али Размару, начальника штаба армии. Худощавый, молодой – „солдатская косточка“, выпускник французской военной академии Сент-Сир, честолюбивый и хладнокровный, Размара однажды совершил неслыханное – отказался от взятки. Он искал дистанцииро-вания от шаха и установления своей собственной власти. Американцы и англичане видели в нем свой последний шанс. Иран, казалось, был крайне уязвим перед опасностью коммунистического переворота и советской экспансии.

В том же месяце, июне 1950 года, Северная Корея напала на Южную, превратив „холодную войну“ в горячую. На советско-иранской границе происходили столкновения, и Мак-Ги в срочном порядке занимался в государственном департаменте подготовкой экстренных планов на случай советского вторжения в Иран. Более того, на фоне корейской войны иранская нефть получила новое значение, она составляла 40 процентов производимой на Ближнем Востоке нефти, и нефтеперерабатывающий завод „Англо-иранской компании“ в Абадане был главным источником авиационного топлива в восточном полушарии3.

При таком росте ставок правительство США усилило давление на британское правительство, чтобы оно в свою очередь повлияло на „Англо-иранскую компанию“. Нужно было сделать такое предложение, на которое иранское правительство быстро бы согласилось. Но сэра Уильяма Фрейзера нелегко было расшевелить. За его спиной был долгий опыт общения с иранцами, он питал мало уважения к их государственной системе и ни на что не рассчитывал, кроме неблагодарности, обмана, клеветы за спиной и новых требований. Едва ли он относился к американцам лучше. Вину за проблемы компании он возлагал на американское политическое вмешательство в дела Тегерана и на деятельность американских нефтяных компаний, в частности „Арамко“, на Ближнем Востоке. Фрейзер, несомненно, был человеком, определявшим позицию компании. В любых обстоятельствах он был грозным противником. У него не было дипломатического опыта Джона Кэдмана, он был несговорчивым, неумолимым автократом, который управлял „Англо-иранской компанией“ так, как хотел. Возражения не допускались. Председатель „Галф“, партнера „Англо-иранской компании“ по Кувейту, заметил, что Фрейзер обладает такой неограниченной властью, что другие директора „не осмеливаются владеть собственными душами“. О Фрейзере говорили, что он „шотландец до кончиков пальцев“. Его отец основал ведущую шотландскую компанию по добыче сланцевого масла, которую он затем продал „Англо-иранской нефтяной компании“, как потом сказали, „с Вилли в придачу“. Один из тех, кто работал с Фрейзером, говорил: „Мало кто в отрасли, где неуступчивость – стиль жизни, мог рассчитывать одержать над ним верх“.