Добыча

Куда же обратиться в это тяжелое время, как не к такому прибыльному концерну, как „Арамко“? В 1933 году министр финансов Абдулла Сулейман с помощью мастера на все руки Филби провел переговоры о концессии с „Сокал“. Но теперь он постоянно уфожал закрыть производство, если Саудовская Аравия не получит доли „офомных прибылей компании“. Требования Сулеймана казались бесконечными: „Арамко“ должна профинансировать строительные объекты; „Арамко“ должна внести деньги в саудовский Фонд благосостояния, „Арамко“ должна дать новые займы. „Как только компания соглашалась на что-то, – говорил генеральный юрисконсульт „Арамко“, – тут же возникало что-нибудь другое“. Саудовская Аравия добилась пересмотра первоначальной концессии с целью увеличения ренты. „Арамко“ была прибыльной компанией и правительство настаивало на своем праве получения значительной доли прибыли. Они хотели того, что венесуэльцы уже получили. Из Каракаса пришло не только известие о сделке, заключенной Венесуэлой. Делегация Венесуэлы пропагандировала идею равного распределения прибыли (принцип 50 на 50), даже обеспечив перевод документов на арабский язык. Как заметил Ромуло Бетанкур, в Каракасе становится „все очевиднее, что конкуренция со стороны дешевой ближневосточной нефти – серьезная уфоза для Венесуэлы“. Лучше бы поднять цены, этого можно достигнуть, если ближневосточные страны повысят свои налоги. Как иронично заметил эксперт по вопросам нефти Государственного департамента, венесуэльцы „решили распространить выгоды принципа 50 на 50 и в регионе, который подрывал их дело, – на Ближнем Востоке“.

Венесуэльская делегация не добралась дальше Басры в Ираке. Саудовской Аравии не понравилось, как Венесуэла проголосовала по израильскому вопросу в ООН, и она не захотела принять делегацию. Тем не менее принцип 50 на 50 самостоятельно и быстро пересек фаницу. Когда правительство Саудовской Аравии подвело итоги 1949 года, ему стало ясно, что они могли быть совсем другими. Прибыль „Арамко“ в этом году почти в 3 раза превосходила доходы самой Саудовской Аравии от концессии. Но поразило Саудовскую Аравию не это, а то, как возросли налоги, взимаемые американским правительством. В 1949 году они на 4 миллиона превысили выплаты „Арамко“ Рияду и составили 43 миллиона долларов. Саудовцы дали понять американцам, что им в точности известно, сколько компания получила прибыли, сколько она заплатила США в виде налогов и что это не идет ни в какое сравнение с размером арендной платы, получаемой Саудовской Аравией. Они также дали понять, как тактично выразился глава „Арамко“, что они не „испытывают ни малейшего счастья по этому поводу“.

Условия концессии, заключенное с Джеем Полом Гетти в Нейтральной зоне, показали, что нефтяные компании способны платить намного больше. Однако саудовцы не хотели слишком давить. В рамках концессии была предусмотрена очень большая инвестиционная программа. Более того, они видели, что „Арамко“ потеряла долю рынка, и не хотели опутывать компанию новыми расходами, что могло привести к ее неконкурентоспособности по сравнению с компаниями других стран Персидского залива.

Возможно, им удастся извлечь больше денег из „Арамко“, не повлияв на конкурентоспособность компании. Саудовцы начали свои изыскания; они даже в тайне от „Арамко“ наняли собственного советника по вопросам американского налогового законодательства и к своей радости обнаружили очень интересный и занимательный пункт; так что „Арамко“ останется цела и невредима. Он назывался „иностранные налоговые льготы“.

По законодательству 1918 года американская компания, действующая за рубежом, могла вычесть из подоходного налога США сумму, выплачиваемую в виде налогов другим государствам. Это делалось для того, чтобы не ставить в невыгодное положение американские компании, действующие за рубежом. Арендная плата за право разработки недр и другие фиксированные выплаты – издержки производства – не могли вычитаться, учитывался только подоходный налог. В этом заключалась суть. Это означало, что если бы Саудовская Аравия в 1949 году получила в качестве арендной платы не только 39 миллионов долларов, как это было в действительности, а еще 39 миллионов долларов в виде налогов, тогда эти 39 миллионов долларов вычитались бы из 43 миллионов долларов, заплаченных „Арамко“ США. В результате этого „Арамко“ заплатила бы только 4 миллиона долларов министерству финансов США – разницу между 43 и 39 миллионами долларов, а не 43 миллиона долларов. Со своей стороны, Саудовская Аравия получила бы не 39, а в 2 раза больше – 78 миллионов долларов. Другими словами, налоги, выплачиваемые „Арамко“ остались бы те же, только большая их часть была бы собрана в Рияде, а не в Вашингтоне. Так и должно быть, решили саудовцы, это ведь их нефть.