Добрые времена

Потому что, если уж быть предельно честным с самим собой, в глубине души Ромка продолжал любить ее. И не раз в его воображении представала картина, как Ирка, сломленная и несчастная, подходит к нему, кладет руки на плечи и говорит:

— Ромочка! Я все поняла. Этот спортсмен не для меня. Ты простишь?

А он, ничего не говоря, просто прижимает ее к себе...

В общем, не было смысла растравлять старые раны. Светик тоже обиженно косил глазами в ту сторону. Когда Мишка, став министерским чиновником, столь разительно изменился, Натэллочка резко оборвала их отношения. И Светик воспрянул духом, чувствуя, что его шансы возрастают. Он тут же пригласил Натэллочку в кино, потом проводил ее до дому и у подъезда, подвергнув резкой критике разных конъюнктурщиков, намекнул, что есть вокруг настоящие парни, которые способны на проявление самых пылких чувств. Об этом со смехом поведала Натэллочка всей группе на следующее же утро. Вероломство жестокой красавицы столь потрясло Светика, что он не разговаривал с ней вот уже три недели, хотя Натэллочка не раз искала пути к примирению.

Два «Печорина» вроде бы случайно приостановились, с любопытством поглядывая на веселящуюся молодежь. Ромка обратил внимание на высокую девушку с золотистой копной волос, бывшую здесь явной заводилой. Он ее знал. Это была Леночка, дочка профессора из института. Они уже не раз сталкивались то в библиотеке, то в коридорах института, и каждый раз Леночка одаривала его полным восхищения взглядом своих ясных, голубых глаз, от чего Ромка поневоле краснел.

Вот и сейчас она неожиданно остановила круговое движение и крикнула:

— Мальчики! Давайте к нам в хоровод. Мы Вадика чествуем в связи с его тезоименитством!

— Да куда уж нам уж! — снисходительно, опережая Ромку, ответил Светик. — Мы вроде как пенсионеры!

В этот момент грянул самодеятельный джаз, и Ромке не оставалось ничего другого, как пригласить Леночку. Обняв ее за талию, он в неторопливом ритме вел ее, осторожно обходя прыгающих друг против друга парней и девчат.

Леночка вопросительно подняла глаза:

— Это же твист!

— Ну и что? — парировал Ромка. — Ведь суть танца в чем? В том, что мужчина держит в объятиях женщину. А это, — он кивнул на танцующих рядом, — полная профанация танца. Вырождение. Вот увидишь, все равно вернутся к прежнему. Ведь смысл танца теряется! Так можно и со стулом танцевать, и с печкой!

Леночка благодарно прильнула к нему своим крупным телом.

— И правда! Так хоть поговорить можно, да?

— Конечно!

— Мне очень капустник понравился, а вам? Особенно пародия на зарубежный детектив.

Ромка, сочинивший именно этот скетч, скромно признался в авторстве.

— Ой, какой вы умный! А трудно сочинять? — тараторила Леночка.

— Так, так! — услышал Ромка иронический Алкин голосок, оказавшейся рядом в паре с каким-то незнакомым типом. — Ирочка там сохнет одна, а он тут амуры строит!

Разозленный Ромка бросил искоса взгляд на Леночку. Та заметно сникла.

— Ира, это которая с вами учится?

Ромка кивнул, почувствовав неожиданную нежную жалость к девушке.

— Это все Алкины шуточки. Ирка давно замужем. И вообще, что ты меня на «вы» называешь? Неужели я такой старый?

Его будто обдало теплым облаком. Так благодарно взглянула Леночка.

— Рома! У меня завтра друзья собираются. Может, вы придете...

Он было собрался сделать замечание, но она вывернулась:

— ...со своим другом?

— А родители тоже будут?

— Нет. Они уехали в Карпаты, на лыжах кататься, — развеяла Леночка последние сомнения.

Круг Леночкиных друзей состоял, в основном, из того девичьего хоровода, что отплясывал на институтском вечере. Были еще два ее однокурсника, пытавшиеся вначале по-телячьи острить, но быстро сникшие под холодным насмешливым взором Светика. Тот без усилий стал центром внимания, шпаря наизусть давно забытые декадентские стишки.

Ромке, слышавшему их не раз, стало скучновато. Он потихоньку выбрался из-за массивного обеденного стола, уставленного затейливыми салатами, и прошел в соседнюю комнату, бывшую, судя по обстановке, кабинетом родителя. Его внимание тотчас привлекли книги в старинных переплетах, стоявшие в огромных шкафах вдоль стен. Ромка почувствовал себя будто золотоискатель, нашедший наконец свое Эльдорадо. Выхватив несколько томов, он погрузился в мягкое кресло.

Дверь чуть скрипнула, впустив в кабинет волну шумной музыки.

— Потанцуем?

Над ним склонилась Леночка. От нее приятно пахло какими-то неизвестными духами и слегка — портвейном.

Не без сожаления он отложил книгу.

— Как ты сказал вчера? Мужчина должен держать женщину в объятиях?

Она прильнула к нему и, не стыдясь, подставила свои губы. Кто-то заглянул, смущенно хихикнул и захлопнул дверь.

— Ромочка! Тебе хорошо со мной?

Девушка смотрела ему в лицо не отрываясь и гладила тонкими пальцами его виски. Такая она была мягкая, податливая...

— Конечно, хорошо.

Чтобы не глядеть в глаза, он покрывал торопливыми жадными поцелуями ее лоб, нос, щеки, нежную шею.

— Оставайся здесь, — прошептала она на ухо. — Я хочу быть твоей женой. Хотя бы только сегодня.

— Что ты говоришь? Опомнись!