Добрые феечки Нью-Йорка

Элрик был лидером Корнуоллского движения сопротивления фей и единственным лучом надежды для всех фей и эльфов, несших на себе гнет тирании. Но поскольку движение состояло пока только из него самого и пятерых его последователей, а король Тала был самым сильным монархом за всю историю королевства, дело их казалось безнадежным.

И все же, поджог склада ткацких станков был важным элементом экономического саботажа. Про экономический саботаж Элрик узнал из книги о террористических действиях, которую нашел в библиотеке у людей, и пока что все получалось.

Динни немного продвинулся в обучении, но вскоре стал жаловаться на боль в пальцах.

– Сыграй снова, – велела Хизер.

– Пальцы ноют.

– Нишкни, жирдяй! – заорала фея в конце концов.

– Не надо мне этих шотландских забытых матюков, – сказал Динни. – Кроме того, лучше уж быть жирдяем, чем лилипутом в драной юбке.

– Да как ты смеешь! И это после того, как я научила тебя новой мелодии!

– Да я бы и без тебя выучил.

Хизер оскорбилась.

– У тебя способностей – как у ливера в рубце! – крикнула она и исчезла в ночи.

Очень немногие люди – например, Керри – могут от рождения видеть фей. У некоторых эта способность развивается от питья разных зелий, вроде смеси денатурата, гуталина и фруктового сока.

– Я так понимаю, ты потусторонняя прислужница Тиссаферна, персидского сатрапа этой местности? – спросила Магента.

– Нет, я Хизер, шотландская фея чертополоха.

Магента отнеслась к этому с сомнением и потуже сжала рукоять меча.

– Ну, а я – Ксенофонт. Я веду греческих наемников на помощь Киру, брату царя Артаксеркса, против оного же Артаксеркса. И если ты его слуга, передай ему, что конец его близок.

Мимо проехала машина с задними динамиками, и воздух вокруг завибрировал от музыки.

Вот бы поиграть на скрипке через такую систему, подумала Хизер и сразу же вспомнила о планах, которые они с Мораг строили насчет своей группы. Стало грустно.

А Магента отбыла, плотно погруженная в свои счастливые грезы.

Семь

– Какие все желтые, – заметила Мораг.

– Мы в Китайском квартале, – пояснила Керри.

Они отправились на свою обычную прогулку. В Китайском квартале Керри надеялась встретить цветок китайского дерева гинкго.

– Как это цветок китайского дерева попал в древнекельтский алфавит? – спросила Мораг.

Керри сама не знала. Она предположила, что кельты много путешествовали.

– Или оно росло и в других местах. Так или иначе, это как раз одна и тех редкостей, из-за которых мой алфавит так трудно составить.

Мораг осматривала окрестности в поисках гинкго. Когда она впервые услышала про цветочный алфавит, она подумала, что нужен один цветок на букву «А», один – на «Б» и так далее, но, похоже, все было несколько сложнее. Необходимые цветы соответствовали древним кельтским символам, а не буквам современного алфавита, и важен был не только вид растения, но и цвет.

Гинкго на горизонте не было, и Мораг стала разглядывать людей.

– Ну и местечко этот Нью-Йорк! Черные люди, коричневые, белые, желтые и какие-то промежуточные. Как мне это нравится!

– Мне тоже, – сказала Керри. – Но иногда эти разные люди враждуют между собой.

– Почему?

– Потому что они разного цвета.

Мораг расхохоталась.

– Какие люди все-таки глупые! Если бы феи были разных цветов, они бы никогда не стали из-за этого враждовать.

В этот день Керри проснулась в хорошем настроении, и даже операции с калоприемником ее не расстроили. Но Мораг знала, что рано или поздно это все равно случится, и размышляла, как этому помешать. Феи обладают некоторыми целительскими способностями, но на сложное хирургическое вмешательство их не хватит.

Взгляд Керри упал на маленькую брошку в виде восьмиугольного зеркальца, и она вошла в магазин, чтобы рассмотреть ее получше. Магазин был не совсем обычный – он был заполнен подержанной одеждой и украшениями, на прилавке лежало несколько книг и карт. В глубине стояли древние музыкальные инструменты. Мораг принялась их разглядывать, а Керри спросила продавца-китайца про брошку. Брошка, оказывается, не продавалась.

– Почему? – спросила Мораг, когда они вышли на улицу.

Керри пожала плечами:

– Не знаю. Сказал просто: «не продается».

Они прошли еще немного, и Керри достала брошку из кармана.

– Ты просто виртуоз! – с восхищением сказала Мораг. – Я ничего не заметила.

Мораг увидела омаров. Они плавали в большом аквариуме перед каким-то рестораном.

– Почему эти омары живут в магазине? – спросила она.

– Они сидят в этом аквариуме, пока какой-нибудь посетитель не захочет их съесть. Тогда их достают и варят.

– Что?!

Мораг была в ужасе. В Шотландии, гуляя по западному побережью, она не раз любезно беседовала с омарами. Ей и в голову не приходило, что люди их едят. Когда они возвращались домой, чтобы Керри могла поесть и принять очередную дозу стероидов, которые смягчали болезнь Крона, Мораг страшно переживала насчет омаров.

Она развернула зеленую тряпицу, в которую была завернута скрипка, и прижала инструмент подбородком.

– Какая славная мелодия, – сказала Керри.