Добрые друзья

— Не больше, чем других, — мрачно ответил мистер Окройд. — А вот про заклеванных жильцов я что-то не слыхал.

— Верно, зато историй про облапошенных и обобранных сколько угодно. Если ты с такими не знаком, то вот один — перед тобой. Хозяева всякие бывают — одни молоко у тебя из чая утянут, а другие шнурки из ботинок — не заметишь! Дай им волю, они с тебя за подъем по лестнице деньги драть будут. Я на своем веку всякое повидал.

— Верю, Джо, — убежденно сказал мистер Окройд. — И я не отрицаю, что та толстуха, у которой я в Дотворте жил, малость тощала и ужималась, накрывая на стол. Но живется мне таперича привольней, чем последние годы. Не мне тебе говорить, что три фунта в неделю — деньги невеликие. Я на фабрике и то больше зарабатывал, а еще бедняком себя почитал. Но когда кормишь одного себя, а живешь в комнатах, то добра с них видишь куда больше, чем дома. За два фунта с тобой хоть обращаются по-человечески, а дома за всю получку чувствуешь себя ничтожеством. Жена-то меня как с работы встречала: «А, это ты? Ужин еще не готов, у меня дела поважнее есть. Сколько раз я тебе говорила: снимай сапоги при входе! Опять наследил, чтоб тебя!» Вот как оно, дома-то. А здесь иначе. «Вы как раз вовремя, мистер Окройд, — говорят хозяйки. — Ужин будет через минуту, я не заставлю вас ждать. Хорошо прошел день, мистер Окройд?» Чуешь разницу?

Джо чуял, но остался при своем мнении.

— Поживи год-другой на хозяйкиных харчах, старик, — сказал он, — и я посмотрю, как ты запоешь. Джимми Нанн вечно жалуется, что не может есть, а мне порой кажется, что ему даже свезло. Он-то заранее знает, что ему ничего не светит, а я еще надеюсь — и не получаю!

— Передай-ка дюймовые гвозди, Джо, — попросил его мистер Окройд и на минуту призадумался. — Что ж, признаться, в Йоркшире кормежка получше здешней. На югах женщины совсем не пекут: никаких тебе кексов с изюмом, пирогов с салом, лепешек и прочего. Ха, вчерась такое было — обхохочешься! Хозяйка моя тутошняя, миссис Каллин — она вдова, муж работал на газовом заводе, хорошую должность занимал, да и сама она такая приличная, аккуратная, обходительная, рассказывает антересно — словом, вчерась миссис Каллин подошла ко мне и заявила: «Ну, мистер Окройд, сегодня я вас вкусненьким угощу. Запекла говядину, и подам йоркширский пудинг». И вот приносит она ужин. Смотрю на тарелку, а там только мясо, капуста и картоха. «Миссис Каллин, а где обещанный пудинг? — спрашиваю. — Давайте его сперва». А она мне: «Так вот же он, перед вами», — и на тарелку показывает. «Как? Уж не этот ли скользкий шмат теста, что под капустным листом, вы йоркширским пудингом обозвали?» — «Его. А коли это не йоркширский пудинг, то что?» — «Не, миссис, — грю, — вы меня не спрашивайте. Я одно знаю: это не нашенский пудинг. Лепешка, блинчик али что, но не йоркширский пудинг». И потом я ей рассказал, какой он должон быть. Ты меня послушай, Джо, вдруг пригодится.

Мистер Окройд заново раскурил трубку, выдохнул облачко дыма и продолжал:

— «Во-первых, — говорю я миссис Каллин, — йоркширский пудинг едят отдельно, без мяса, картошки и прочей ерунды. И подавать его надо с пылу с жару, из печки — прямехонько на тарелку! Ждать нельзя ни минуты, не то все пропало. Если не положите горячим на тарелку, проще сразу из него подметки сделать. И еще, — грю, — важно как следует раскалить печку. Коли тесто вы смешали правильно и печь горячая, то пудинг выйдет легкий как перышко, хрустящий и поджаристый, без энтой вот жижи посередине. Поняли, миссис?» — спрашиваю. А она: «Нет. Раз уж в свое время не научилась, так и теперь не научусь. А у вас ужин стынет». Мы с ней потом долго хохотали, а вечером миссис Каллин рассказала про нас дочке — та у нее тканями торгует. Еще с ними сынок живет, а второй сын на флоте служит, его невеста к ним часто в гости захаживает — ничего себе компания, а? Все они придут в субботу на наш концерт.

— Это ты хорошо придумал, — сказал Джо. — Обрабатывать местных жителей — это правильно. Я сам так делаю. Некоторые надо мной посмеиваются, но ведь работает!

— Еще как! — воскликнул мистер Окройд. — Все знакомые миссис Каллин заинтересовались. «Хорошая труппа?» — спрашивают. «Первый сорт! — говорю. — Мы тут недельку скоротаем, а потом в гастроли по большим городам — медь собирать». — «Что собирать?» — «Медь — так в Йоркшире деньги называют, — говорю. — Приходите и посмотрите наш концерт, а то второго шанса не будет. Скоро прочтете о нас в газетах — локти кусать будете. Лучшая разъездная труппа в мире», — говорю.