Добровольно проклятые

– Спокойно, – осадил его Войтех, с трудом пряча улыбку. Карелу неизменно удавалось вывести Ваню из равновесия, чем обычно занимался он сам в отношении других. – Мне больше нравится вариант – услышал. Но мог и увидеть. Примечательно то, что ему разорвали горло, по словам патологоанатома, предположительно когтем, после чего выпили и кровь, и лимфу, и вообще всю жидкость из организма. Вопрос в том, кто это сделал и как его остановить? Доктор Лангерова высказала неожиданное предположение о бескудах.

– О чем? – не понял Ваня.

Войтех посмотрел на Нева, которого попросил изучить тему подробнее, перед тем как они с Сашей отправились в обратный путь. Тот кивнул.

– Я порылся и в нашей системе, и в интернете в поисках упоминаний о бескудах. Считается, что ими стали последние представители племени боскудлов – ветви бастарнов, – когда их земли завоевали, а само племя было истреблено. Они добровольно приняли на себя проклятие, которое должно было позволить им воскреснуть из мертвых сильными и непобедимыми и отомстить захватчикам. Легенда эта довольно старая, относится ко второму-третьему веку нашей эры, и не слишком популярная, сейчас уже невозможно найти внятные подробности. То есть я не знаю, какое заклятие они на себя приняли и где именно были захоронены. А главное, насколько все это соотносится с реальностью, но их действительно причисляют к вампирам. Хотя есть очевидные различия. Как ты верно помнишь, – Нев посмотрел на Войтеха, – бескудом не становятся от укуса, они вылупляются только из соляных коконов. И по легенде, кокон при этом не разрушается, в нем растет и созревает новый бескуд…

– Как это? – не поняла Саша. – Если это восставший из мертвых баскулд…

– Боскудл.

– Неважно! Если это восставший из мертвых проклятый человек, то как он может восстать из мертвых несколько раз?

– Сань, тебя в этой легенде только это смущает? – Ваня уставился на нее насмешливым взглядом. – То есть само восстание из мертвых – уже вполне понятный, научно обоснованный факт?

– Ну… – смутилась Саша. – Может быть, не совсем. Но тут мне хотя бы логика понятна.

– Любые вопросы, возникающие к этой легенде, предлагается объяснять неизвестным заклятием, которое к тому же оказалось неправильно наложено, – терпеливо пояснил Нев. – Я пока просто излагаю дошедшие до нас тезисы.

Саша кивнула и виновато улыбнулась, как бы извиняясь за то, что перебила. Нев продолжил:

– В отличие от вампиров, бескуды не боятся солнечного света, он их не сжигает. Но все же они предпочитают не появляться днем, потому что их пугает открытое небо. Но если день будет пасмурным и небо затянут тучи, то бескуд может выйти на охоту и до заката. Однако все это становится актуально после первого года жизни вне кокона, потому что в первый год бескуды предпочитают прятаться в пещерах. Там они питаются летучими мышами, а потом голод выгоняет их в большой мир.

– Голод – не тетка, – насмешливо вставил Ваня.

– И соответственно, люди для бескудов – просто еда, они выпивают их досуха, включая кровь и лимфу, никого никогда не обращают в себе подобных. Убить их сложнее, чем вампиров, потому что их кожные покровы очень и очень прочные, осиновым колом не пробить. Как я уже сказал, они не сгорают на солнце и вообще очень плохо горят. Рекомендуемый способ умерщвления – отрубание головы.

– Ясно, – кивнул Войтех и внимательно посмотрел на Нева. – Что скажешь по поводу этой легенды? Насколько ей можно доверять? И насколько вероятно, что здесь мы имеем дело именно с подобным существом?

– Не знаю, – честно выдохнул Нев, зачем-то поправив очки на носу. – Как я уже не раз говорил, она очень древняя и непопулярная. Я не нашел информацию о бескудах ни в одном источнике, которому мог бы полностью доверять. Это может быть просто местечковой байкой, вариацией на тему кровососущей нежити. В связи с нашим случаем меня смущает все тот же момент: отсутствие крови на месте гибели жертвы.

– Это нетипично для бескудов? – удивился Войтех.

– Да, нигде не сказано, что, разрывая когтем горло жертвы, они каким-то мистическим образом умудряются не забрызгать кровью все вокруг, – пояснил Нев причину своих сомнений. – Это неестественно. Есть в этом что-то… киношное, что ли. Как будто специальная деталь, чтобы выглядело более устрашающе или загадочно.

– Тут я бы поспорил, – снова вклинился Ваня. – Как раз киношники часто любят перебарщивать с кровью. Для зрелищности.

– Полагаю, это зависит от жанра, – вставил Карел, потягивая кофе и крутя в пальцах массивную зажигалку, чем выдавал свое желание выйти и покурить.

– Мне кажется, отсутствие разбрызгивания крови в данном случае не более необычно, чем выход из соляного кокона без его разрушения, – заметила Саша. – Так же нелогично.

Нев уже набрал воздух в легкие, чтобы подробно объяснить, чем эти детали разнятся, но Войтех успел первым:

– Разница в том, что неразрушаемый кокон – часть неподтвержденной легенды, вероятно, добавленный в нее, чтобы сделать бесполезным поиск осколков и места… вылупления. А отсутствие крови вокруг тела – неоспоримый факт.