Мы были молоды и глупы. Мы были бесполезны, беспомощны и даже не могли представить, кем станем через четыре года.
Впервые за несколько лет увидевшись с Ямазаки, я спросил:
— И где же ты учишься?
Ямазаки гордо выпятил грудь и ответил:
— Институт Анимации Ёёги[22].
— А ты чем сейчас занимаешься?
— Меня отчислили.
Ямазаки отвёл взгляд, повисла неловкая пауза.
Наконец, я спросил неестественно весёлым тоном:
— А почему ты плакал?
— Я в последнее время не ходил в колледж. Я не очень–то вписываюсь в коллектив, у меня нет друзей, и я только недавно начал жить отдельно от родителей. От отчаяния я врубил музыку на полную.
— И ты всё это время сидел дома?
— Н–ну да.
Я быстро поднялся.
— Подожди–ка, — сказал я и вернулся в свою квартиру.
Я вернулся к Ямазаки с двумя банками пива.
— Давай выпьем!
— Чего?
— Да нормально всё. Давай просто выпьем, — я протянул пиво Ямазаки. — Всё будет хорошо. День, когда ты перестанешь быть хикикомори, обязательно придет.
Если честно, я говорил о своих собственных желаниях.
— Всё будет хорошо, Ямазаки. Я же специалист по всему, что связано с хикикомори. Пока я с тобой, хуже тебе не станет!
Мы выпили. Потом снова включили анимешные песенки и вусмерть напились. Наша вечеринка продолжалась до поздней ночи. Когда закончились CD с анимешными песнями, мы начали петь свои. Мы были в стельку пьяны, и нам могло почудиться, что эти песни весьма хороши.
Но ничего страшного, даже если и почудилось. Я пел с воодушевлением.
Хикикомори блюз
Музыка и стихи ― Тацухиро Сато
Я уснул на полу, и подушкой мне послужила стопка порно–комиксов, поэтому я проснулся с жуткой головной болью. Ямазаки задремал, положив голову на стол.
Я легонько потряс его за плечо.
— А что насчет учебы?
— Устрою себе выходной, — сказал Ямазаки и снова закрыл глаза.
Я вернулся в свою комнату, принял таблетку аспирина, распластался на кровати и снова заснул.
Глава 4: Путь Создателя
Часть первая
Выхода не было. Надежды тоже. Я совершенно ничего не мог с этим поделать. И из–за дурацкой идеи, что NHK― это зловещая организация, контролирующая весь мир, я потерял все желание исправляться.
Это была весна, полная безграничной депрессии, мне хотелось поступить так же, как Винсент Галло из фильма «Баффало 66»[23] . Войдя в ванную, я схватился за голову и простонал: «Я не могу больше так жить».
Мне хотелось умереть.
Однако, сегодняшний день отличался от остальных. Случилось нечто совершенно неожиданное.
Проснувшись в час дня, я нашел странный лист бумаги в своем почтовом ящике. Я взял и осмотрел его.
Это было резюме, которое я написал несколько дней назад для собеседования в манга–кафе. Я написал его именно для этой вакансии, и мне хотелось бы поскорее забыть об этом.
Но почему оно здесь? Как оно оказалось в моем почтовом ящике?
Я поспешил зайти к Ямазаки.
Ямазаки снова прогуливал колледж. Сидя за компьютером, он играл в какую–то игру.
Я спросил:
— Эти сектанты приходили сегодня?
— Хм… Да, они приходили пару часов назад. Я даже взял пару их брошюр. Просто чтобы посмеяться над их дословными переводамами. А что? Разве они не заходили к тебе тоже, Сато?
Показания Ямазаки открыли мне страшную правду. Похоже, я забыл своё резюме в манга–кафе. Я не помню, вывалилось ли оно из моего кармана, или же я сам машинально отдал его Мисаки. Из–за сильного потрясения мои воспоминания об этом моменте были весьма расплывчаты.
Лишь в одном я был уверен: делая свои религиозные обходы, Мисаки пришла сюда, чтобы вернуть мне резюме. Другими словами, когда я спросил «Я слышал, вы мотоциклы любите?», неуклюже пытаясь скрыть, что на самом деле я пришел на собеседование, я полностью провалился. Тогда все это становится уже не важным. Когда люди попадают в такое неудобное положение, их чувства притупляются.