Добро пожаловать в ад

Мы поднялись ко мне в квартиру, Эми присела на диван, а я, взяв бутылку с водой, принялся жадно пить, привалившись к стене, а попутно рассказал ей о своих приключениях. Эми слушала с неподдельным интересом, однако слишком уж спокойно, что было совсем на нее не похоже: сидела тихо, как мышка, не задала ни единого вопроса, при том, что обычно мне приходилось то и дело шикать на нее, чтобы не перебивала и дала мне договорить.

— Ты не будешь возражать, если я быстренько приму душ? — спросил я, почувствовав, что совершенно выдохся. Пот, которым пропиталась вся моя одежда, пока я качался в тренажерном зале и пока бегал, начал подсыхать, кожу неприятно пощипывало, и я просто умирал от желания помыться и переодеться.

— Давай.

Я ушел. Когда вернулся, Эми по-прежнему сидела на кушетке. Телевизор работал, но звук она приглушила, правда, на экран Эми не смотрела, предпочитая разглядывать стену.

Я двинулся было к кушетке, собираясь присесть рядом, однако даже на расстоянии почувствовал что-то вроде пульсирующего и потрескивающего защитного поля вокруг нее, и это подсказало мне, что было бы благоразумнее держаться от нее подальше. В результате я устроился на полу, подняв голову, чтобы видеть ее лицо.

— С тобой все в порядке?

Эми кивнула.

— Да. Правда, мне, наверное, следует попросить у тебя прощения, Линкольн. Тогда, во время нашего разговора, я, кажется, наговорила тебе лишнего… в общем, погорячилась. Зря я так напустилась на тебя.

— Все в порядке, Эми.

Она досадливо передернула плечами, но ничего не сказала.

— Нужно всегда говорить, что думаешь, обо всем, что у тебя на уме, — наставительно проговорил я. — Только так и можно жить, уверяю тебя.

— Даже так? Тогда почему я никогда не знаю, что на уме у тебя?

— Потому, что я пустой, легкомысленный, не очень умный человек. Короче, дурак. Потому что у меня в голове сквозняк.

Она расхохоталась.

— Хороший аргумент!

Мы немного помолчали. Я гадал, о чем думает Эми — возможно, надеется, что я возьму инициативу на себя, попытаюсь вновь вернуться к разговору, который начала она сама на парковке перед моим домом в то утро, когда я уезжал в Индиану. Но если и есть что-то, в чем я так же не силен, как в искусстве поддерживать хорошие отношения, так это умение эти самые отношения выяснять. Этакий любитель поговорить, не желающий обсуждать то, что по-настоящему важно. Ну и кто я тогда, интересно? Пустой, легкомысленный, не очень умный человек? О-хо-хо… возможно, я не так уж сильно погрешил против истины, когда это сказал.

— Похоже, последние несколько дней выдались для тебя нелегкими, — проговорила наконец Эми. Возможно, только для того, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

— Э-э-э… да. — Я опустил голову и глубоко вздохнул. — Да уж. Ко всему прочему, это были чертовски долгие для меня дни.

Эми потянулась ко мне, ее прохладные пальцы скользнули по моей шее, потом принялись осторожно разминать то место, где спинные мышцы смыкаются с шейными. Я благодарно вздохнул, потом покрутил головой, с наслаждением чувствуя, как сковывающая их свинцовая усталость постепенно уходит. Ее маленькие, изящные руки были на удивление сильными. Мне казалось, все мое тело разом вдруг куда-то исчезло, осталась только небольшая часть его — верхняя часть лопаток, та самая, которой сейчас касались ее руки. Их легкое прикосновение напоминало мне — и уже не в первый, а по крайней мере в пятисотый раз, — как отчаянно я хотел ее.

«Есть какие-нибудь идеи насчет того, что это значит, когда твоя дружба с кем-то начинает издавать такие звуки: сначала „чих-чих“, а потом „кланк-кланк“? — А то как же! Это значит, что ты у нас совсем закомплексованный. — И что тогда делать? — Перестать бояться».

Она повозилась с моей спиной еще пару минут, потом отодвинулась, но напоследок игриво царапнула коготками мою шею и только после этого убрала руку. Я шумно выдохнул, повертел головой и поднял на нее глаза.

— Спасибо.

— На здоровье. Похоже, ты здорово в этом нуждался.

— Больше, чем ты можешь себе представить.